Империя грез (СИ)

Пир в честь середины зимы был в самом разгаре своего третьего дня проведения. Великий Северный Дом, который после войны за Книгу чаще стали называть Домом Маркуса, принимал у себя несколько сотен высоких гостей со всех уголков необъятной Империи. И без малого около трех сотен сопровождающих их лиц – слуг, поверенных, телохранителей и рабов из ближнего круга. Проходил пир в месте, которое принято было называть "Деревянная крепость". В большом зале древнего дома пировали знатные люди и их приближенные, герои войны и хмурые мореходы с Севера, а в двух малых залах веселились и пили все прочие, за исключением разве безмолвных и бесправных рабов старой крепости. Стоило сказать, правды ради, что уже ближе к середине третьего дня все пировавшие без исключения постепенно перемешались между собой. Маркус сидел во главе основного стола в большом зале рядом с братом, ел черный пышный хлеб, ароматное печеное мясо с длинного ножа, много смеялся и в умеренных количествах отпивал любимое малиновое вино года Ворона из огромного золотого рога. Нельзя было не заметить, что он от чего-то постоянно прибывал в напряжении, как туго сжатая пружина, и крайне пристально наблюдал за всем, что творилось вокруг. Он хорошо понимал, что встреча с имперским убийцей на тракте не сможет пройти для них бесследно. Маркус пристально следил, в буквальном смысле за всеми, кого мог увидеть ожидая чего-то. Он чем-то напоминал сейчас огромного сторожевого пса, ушедшего в дозор и сидящего под солнцем на высоком холме у дома. Его отец покинул залы еще утром, сказавшись на усталость и боль в коленях, он, слегка покачиваясь, ушел спать до полного наступления темноты.

Громок играла музыка, но она была всего лишь приятным сопровождения торжественного шума. Зал, словно улей, гудел от разговоров и сотрясался от пьяного смеха. В очагах пылал огонь, отгоняя уличную сырость и холод. Всюду несли на глиняной посуде горячую еду и разливали теплое зимнее вино, а также ледяное темное и пшеничное пиво. На вертелах аппетитно жарилось мясо с пряностями, приятно и совсем по-домашнему пахло свежим пшеничным и черным хлебом и острыми соленьями. Царила атмосфера веселья и откровенной и вполне искренней радости от затянувшихся праздничных дней. Именно этого всегда и старался добиться приемный отец Маркуса. Вероятно, у него так хорошо получались эти торжества зиму за зимой, потому что он никогда не приглашал к себе кого попало. Он был старым воином и большую часть жизни прожил еще при языческих богах. Интриги и политика нового мира его абсолютно не интересовали. За стол с ним могли сесть лишь те люди, которых Северный Дом и вообще Империя по-настоящему уважали. Для этого вовсе не нужно было быть благородным, богатым или могущественным человеком. Достаточно было просто быть собой, если конечно это вообще чего-то стоило в мире вокруг.

Было совсем не мудрено, что в царившей хмельной суматохе никто, кроме младшего хозяина, не заметил пришедшего на пир чужака. Человек бесшумной походкой вошел в ярко освященный зал, облаченный в легкую пехотную броню цвета сухого песка, на широком ремне висел короткий меч, каким пользовались преимущественно люди западной части Империи Грез. На пришельце была короткая куртка без рукавов из шкуры лесного волка, голова которого с острыми стоящими вверх ушами была сделана в виде капюшона и наглухо покрывала голову вошедшего. Вид у юноши был крайне надменный. Казалось, будто он зашел не на пир Великого имперской семьи, а в убогие чумные бараки рабов в соляных рудниках. Он осмотрел зал и, безошибочно определив в молодом харагриме хозяина, не задумываясь направился к нему бесцеремонно, расталкивая всех, кто попадался ему на пути.

Макрус нахмурился и его взгляд не предвещал незнакомцу ничего хорошего. Встав напротив стола, пришедший без приглашения человек небрежно смерил северянина взглядом и, презрительно скривив сухие обветренные пухлые губы, тихо спросил:

– Ты значит Маркус из Рэйна?

– А кто интересуется? – ледяным тоном осведомился Рейв, сидевший по правую руку от брата. Он был сейчас в том опасном состоянии опьянения, когда начинает казаться, что прочти все вокруг тебе не обоснованно грубят.

Маркус даже рта открыть не успел. Неизвестный проигнорировал внука Ворона, словно тот был чем-то не существенным, и это было уже второй ошибкой, которою он совершил, зайдя на торжественный пир Середины зимы в доме севера.

– Ты Маркус из Рейна? – громко повторил чужак свой вопрос и подбоченился.

Заслышав громкий и явно враждебный голос, от стен в глубине зала отделились четыре темные и молчаливые, как тени, фигуры, едва заметные в полумраке задней части зала. Это были лучшие телохранители первых лиц Империи Грез. Они всегда присутствовали подле тех, кого охраняли и потому в народе их часто называли "близкими".

Маркус сделал им сигнал едва заметно, что вмешиваться в разговор пока не стоило и жизни гостей ничего не угрожало. Мрачные стражники остались стоять на месте, наблюдая за развитием событий и держа сильные закованные в сталь руки на рукоятях длинных мечей.