Империя грез (СИ)

– Совершенно верно, – спокойно кивнул Фледер. – Именно это и я и собирался сейчас сделать. Не буду рассказывать, каким именно витиеватым путем все эти предметы оказались у меня. Ибо не хотел бы нагонять на тебя сон, а на Вильгельма воспоминания о том, что это такое. Скажу только, что в руках опытного чернокнижника "Чумная ворона" была и остается одним из самых сильных и страшных артефактов, которые еще существуют в этом столь быстро меняющемся мире. А что касается истории о ее появлении, это разуметься не более, чем глупая выдумка давно умерших учеников магических школ Света и Тьмы. "Чумная ворона" была создана великими колдунами древних времен, столь древних, что даже мы в сравнении с ними становимся сразу еще достаточно молодыми. И в основу ее создания легло тайное знание темной сути мира, упорный труд и огромное количество сил. Не сомневаюсь, что любого несведущего в темном мастерстве человека эти предметы уничтожат еще вернее, чем удар молнии с небес. Но для истинного мастера это в точности, как только что обученный боевой конь и великолепный меч с легкими и прочными доспехами в придачу. Так что моему дорогому брату в пору испытывать любопытство и радость, – сказав это, Фледер мягко подтолкнул короб в сторону сидевшему напротив него чернокнижника. Подарок упакованный в старую плотную кожаную торбу зашипел, пролетая по глади полированного стола и остановился прямо напротив своего нового хозяина, будто терпеливо ожидая от него новых приказов.

– Так и есть. Подарок славный. – Вильгельм сухо щелкнул пальцами, положил ладонь на теплый и шершавый край зашнурованной коробки. – Боевая магия далеко не самое интересное для меня направление в искусстве знаний Тьмы, но услышав о легендарной магической броне, я испытал чувство, незнакомое мне уже столетие к ряду. Мне стало вдруг интересно, как она будет на мне смотреться.

– Бери и владей, – Фледер закивал светлой и совершенно лысой головой и заулыбался, потирая руки так, будто прямо сейчас собирался полакомиться чем-то неимоверно вкусным.

– Это, надо отметить, не самый интересный подарок из приготовленных мной сегодня.

– Второй величайший дар давно был у меня и просто ждал своего часа, как и все стоящие вещи на этом свете. И подарок этот я припас, как теперь оказалось, для тебя Лилея из Семериван.

Служительница Света едва заметно подалась вперед, сцепив перед собой руки в замок и начав слушать старейшину с удвоенным вниманием.

– Это не что иное как колода гадальных карт Сири-Саран. На вид, карты как карты, похожи на те, которыми на деньги играют в трактирах. Но они для гаданий и колода, попав в руки опытного предсказателя, способна делать настоящие чудеса.

Лилея выпрямилась на стуле, будто старый рыцарь, услышавший визгливые крики медной боевой трубы. Руки ее сжались вдруг в кулаки, а рот превратился в ровную серую черту.

– Что ты хочешь этим сказать, древнейший? – поинтересовалась она тоном, в котором тревога неравномерно замешалась со сталью, словно масло с водой.

– Все просто. Если эти карты возьмет в руки подлинный светлый прорицатель и разложит, как это полагается по установленному правилу, карты Саран не только предскажут нам будущее. Они в буквальном смысле создадут его для нас. И все, что случиться с нами дальше, будет зависеть от того, сколько и каких именно карт ляжет сегодня на этот старенький стол.

– Я не стану, – она сказала это тихо и твердо, промедлив всего мгновение.

– У тебя нет выбора! Как и всех нас, – спокойно ответил вампир.

– Мне все равно. Я не стану. Судьба мира никогда не будет зависеть от твердости моей руки. Я лучше умру самой мучительной смертью из всех, что можно себе вообразить. Даже тебе не уговорить меня своим колдовским голосом темного ангела.

– И тут позволю не согласиться, – Фледер погрозил Лилее указательным пальцем. Даром, что жест этот увидеть ей было с некоторых пор уже не под силу.

– Я умирал именно такой смертью, как ты сейчас сказала. Поверь мне. Один раз разложить старые карты по сравнению с этим, как бесконечность в сравнении с самой малой каплей призрачной росы.

– Я не стану! – предвечная светлая замотала головой.

– У тебя нет выбора, любимая, – спокойно ответил Вильгельм, глядя на огонь.

– Его теперь уже нет ни у кого вообще! Пришло время сделать то, что всем нам всегда было суждено сделать.

– И не тебе, не нам уже давно нельзя противиться своей судьбе, – он говорил это спокойно. Не упрашивая и не предлагая, просто утверждая казалось бы самые обыденные и не сложные вещи. Но слова его вдруг напомнили девушке камень, привязанный к шее, камень прикованный цепью к ноге, столь тяжелый и держащий столь крепко, что ничего, кроме, как утонуть в мутной и холодной воде, ей уже не оставалось.

– От чего бы тогда… – тут она с трудом сглотнула, будто оцарапав себе в миг пересохшее горло. – От чего бы тогда это не сделать кому-то из вас двоих?

– Мы пытались. Мы пытались бесконечное количество раз. И каждый раз лично мне не хватало всегда одной единственный карты, чтоб закончить полноценную сдачу судьбы.