Империя грез (СИ)

– Я не самый сильный экзорцист. Мой учитель, изгнавший демона древнего мира, чье гнусное имя я не стану упоминать, на много сильнее меня, даже сейчас, когда стал очень стар. Дар предвидения хорош, когда приносит хоть кому-то реальную пользу, а не является смутным набором предположений о том, что еще не свершилось и очень возможно не свершится никогда. Лучше бы Предвечный наделил меня даром делать из камней хлеб и рыбу из дождевых червей. Я могла бы кормить тех, кому в нашем мире по прежнему бывает нечего есть. Монастыри не так охотно делятся хлебом, как любят о том говорить на собраниях святых коллегий в столице. Причислять меня к лику святых вообще был страшный грех, хуже, чем любая самая злостная ересь, с которой я когда-либо сталкивалась. За это верховный синод нужно попросту распустить по кельям отшельников, предварительно всыпав плетей. Подлинные святые живут лишь на небесах и не разгуливают среди смертных людей. А все люди без исключения полны сомнений и слабости. Я в особенности! Моему духу до святости к сожалению так же далеко, как до неба человеку без крыльев. И от чего никто не желает понять, что наша задача как хранителей веры, вовсе не в стремлении к недостижимым и смехотворным званиям, а в укреплении веры в свою силу и Предвечный Свет, из которого все мы вышли когда-то? Но главное, конечно, в любви! Любовь к ближнему, это единственное, на что человеку стоит тратить свою короткую жизнь, чтоб она хоть немного перестала быть абсолютно бесполезной.

Фледер несколько мгновений задумчиво молчал, обдумывая что-то. Наверное это чем-то напоминало удивление. Ему явно очень понравилось услышанное. Как усталому человеку могут нравиться пение цикад в прохладной траве, когда после целого дня тяжелой работы он садиться за стол к ужину.

– Похоже теперь я понимаю, почему служители культа так поступили, когда священное собрание лишилось вдруг твоей внутренней силы, – будто себе самому проговорил старейшина вампиров.

Девушка вытянула руку вперед, молча спросив разрешения коснуться его лица. Фледер оказался достаточно полнотелым и низкорослым, что было полным несоответствием со всеми представлениями о вампирах и полной противоположностью его единокровному брату, который всегда был худым, словно вязальная спица. Девушка осторожно провела тонкими пальцами по его лицу от лба до подбородка и снова улыбнулась, представив вдруг в своей голове его противоречивый образ.

У него оказался большой тонкий рот, густые брови нависали над маленькими, как у ястреба глазами, длинный нос, двойной подбородок с ямочкой и абсолютно лысая голова.

– Тот еще озорник! – усмехнулась девушка вслух. Ей от чего-то показалось, что лицо его должно было быть очень добрым на вид. Жаль нельзя было увидеть его глаза.

– Воистину! – кивнул Фледер, следя за реакцией брата.

Она не боялась его. Совсем. И вовсе не потому, что Вильгельм был рядом и никому на свете не дал бы ее обидеть. Неведанное и опасное давно не пугало Лилею, оно вызывало в ней очень разные чувства. Восхищение, интерес, радость и порой даже отвращение, но только не страх. Фледеру, это было очень непривычно и наверное по-своему даже приятно. Будто матерому хищнику, который успел привыкнуть к запаху ужаса, исходящего в его присутствии от людей, и теперь искренне изумился, когда перестал вдруг его ощущать.

– Если вы не возражаете, я бы с превеликой радостью переоделся. Наряд, одетый на меня сейчас, давно уже сгнил до основания. И от него, признаюсь вам, отвратительно воняет. Я уж про сапоги свои вообще не говорю, – голос Фледера пел, словно холодный лесной ручей в невыносимую затянувшуюся жару.

– Все давно готово в твоих личных покоях наверху, – спокойно кивнул Вильгельм.

– Я попросил фамильеров, сделать к завтраку все, как ты любишь. И прибраться немного в твоей лаборатории, надеясь что на сей раз… – при этих словах Вильгельм с неким мрачным торжество осмотрелся по сторонам, – надеясь, что на сей раз, "Талдарин" тебя удержит.

– Прелестно, – Фледер сухо щелкнул пальцами. – Еще перед тем, как погрузиться в темные грезы, я позволил себе приготовить скромные дары, для всех, кто меня разбудит. Надеюсь вы останетесь довольны моей изобретательностью.

Лилея вдруг подумала, что с радостью приняла бы от него даже окаменелый коровий навоз. Это мысль снова ее сильно насмешила и она с трудом сдерживалась, прикрывая рот маленькими ладонями.

– Я уйду незримым путем, с вашего разрешения, – Фледер продолжал упражняться в устаревших чопорных манерах и колдовском певучем красноречии. – От такого длительного состояния неподвижности у меня пока жутко болит все тело и почти не гнуться суставы. Трудно будет ходить по лестницам и коридорам на столь длительное расстояние. В моих покоях ничего не поменялось? Не хотелось бы выйти по ту сторону во внутренности старого шкафа или того хуже сундука. Ну или вообще в каменную стену.

– Все осталась в точности таким, как было!