Империя ГРУ. Книга 1

Сталин, опекавший свою разведку, решил познакомиться с новым кандидатом на этот пост. И уже 3 мая 1935 г. заместитель Наркома Обороны и начальник Главпура Я. Б. Гамарник, курировавший работу Разведупра, представил Сталину нового кандидата на этот высокий пост. Беседа продолжалась 2,5 часа, на ней присутствовал врид начальника Артузов. Очевидно все вопросы были решены, сомнений у генсека не возникло, и новый начальник Разведупра приступил к исполнению своих обязанностей.[187]

В результате смены «капитанов» в Разведупре произошли большие изменения. Новый начальник, новый опытный первый зам, который мог заменять отсутствующего руководителя и держать в своих руках руководство военной разведки. Агентурную разведку разделили на два стратегических направления: запад и восток, с созданием соответствующих отделов. Во главе этих отделов стали «варяги», пришедшие с Артузовым из ИНО. И наконец по типу ИНО была организована вся структура центрального аппарата военной разведки со значительным увеличением штата сотрудников. Таковы были итоги смены «капитанов».

Казалось бы, что такая крупная реорганизация военной разведки через несколько лет должна будет дать крупные результаты. Но времени уже не оставалось — приближался грозный 1937 г., когда лубянские подвалы откроют свои двери для всех, в том числе и для военных разведчиков.

Пуля уравняла всех

Широко известно, что в 1937–1938 гг. по приказу высшего руководства СССР советская военная разведка (IV Управление Штаба РККА, позднее — Разведывательное Управление народного комиссариата обороны) была подвергнута жестокому разгрому органами НКВД. Этот факт стал общим для всех многочисленных работ и публикаций, посвященных «сталинскому террору». Причем авторы ограничиваются только перечнем репрессированных руководителей военной разведки и причитаниями о несчастной Красной Армии, лишившейся своих «глаз» и «ушей» в преддверии второй мировой войны, не рассматривая при этом причин, вызвавших репрессии. Между тем даже весьма поверхностный анализ процессов, происходивших внутри Разведупра с начала 30-х гг., позволяет сделать вывод о том, что не все было так однозначно, как кажется на первый взгляд.

Итак, в 1932–1935 гг. советская военная разведка понесла большие потери. И не только от органов НКВД и умелых действий контрразведок враждебных государств. Провал следовал за провалом. Причины их в меньшей степени были случайными, они скрывались внутри самого IV управления. Ни Берзину, ни Артузову так и не удалось поднять дисциплину, добиться соблюдения элементарных требований конспирации, скрупулезного выполнения указаний начальства. «Смена капитанов» добавила ко всем проблемам еще и внутренний раскол.

По сложившейся традиции Урицкий, естественно, привел с собой на новое место работы «своих» людей. Антагонизм между военными (из окружения Урицкого и «берзинцами») и вновь пришедшими чекистами возник сразу же. (Впрочем, он существовал не только в Управлении, но и в целом между РККА и НКВД по стране, поскольку НКВД в лице Особого отдела контролировало армию.) И не только потому, что в военном ведомстве не жаловали чекистов, попадавших в их среду. На взаимоотношения в руководстве Управления оказало влияние и то, что вся стратегическая разведка (первый и второй отделы) стала подчиняться Ф. Я. Карину и О. О. Штейнбрюку. Ближайшие соратники Я. К. Берзина — А. М. Никонов, О. А. Стигга, В. В. Давыдов и Х. И. Салнынь, отдавшие военной разведке многие годы, — были отодвинуты на задний план. Б. Н. Мельников, недавний помощник Берзина, вообще ушел из военной разведки и возглавил службу связи Исполкома Коминтерна (интересно, что человек, которого он сменил в Коминтерне — Александр Абрамов — перешел в IV Управление и получил в свою очередь пост помощника начальника, курировавшего, правда, не восточное, как Мельников, а испанское направление). Другой помощник — В. Х. Таиров — был переведен на дипломатическую работу в Монголию.

Подлили масла в огонь и ноябрьские (1935 г.) присвоения персональных воинских званий. «Пришельцы» — А. Х. Артузов, Ф. Я. Карин, О. О. Штейнбрюк, Л. Н. Захаров-Мейер — получили звания корпусных комиссаров, а А. М. Никонов и О. А. Стигга — только комдивов. Появление недовольства со стороны «коренных» разведупровцев в этой обстановке было неизбежным.