Империя ГРУ. Книга 1

Новый начальник, комкор Семен Урицкий, стал на сторону сотрудников Управления, возражавших против засилья чекистов. Его нельзя назвать новичком в военной разведке, еще в начале 20-х гг., обучаясь в Военной академии, он работал в центральном аппарате, а в 1922–1924 гг. находился в нелегальной командировке в Чехословакии, Франции и Германии. Кроме того, в начале 30-х гг. он в течение года учился в Германии. Как кадровый военный, прослуживший в РККА 19 лет, Урицкий просто не мог стать на сторону сотрудников другого наркомата. Так что противостояние в руководстве Разведупра было неизбежным. Хорошо понимая это, Артузов решил написать своему непосредственному начальнику обстоятельное письмо. (Видимо эпистолярный стиль изложения мыслей он предпочитал другим. Письма Менжинскому и Урицкому, несколько писем наркому Ежову, обстоятельное и подробное письмо Сталину, написанное перед самым арестом, — далеко не полный перечень переписки этой незаурядной личности. Копии данных писем лежали в сейфе его служебного кабинета, во время ареста их изъяли и приобщили к уголовному делу, и они навсегда осели в центральном архиве ФСБ).

Надо отметить, что энергичный Урицкий и по интеллекту, и по характеру, и по манере поведения с подчиненными несколько отличался от своего флегматичного предшественника. Участник мировой и гражданской, провоевавший почти всю войну в кавалерийском седле, он воспринял характерный для некоторой части высшего комсостава РККА грубый и пренебрежительный стиль отношения к подчиненным. И если вначале с приходом в Управление в мае 1935 г. он как-то сдерживался, входя в новую для себя атмосферу, то спустя какое-то время он стал открыто проявлять недостатки своего характера и поведения.

Тактичный и сдержанный Артузов указал ему на это в своем письме: «исключительная усилившаяся резкость с вашей стороны в отношении бывших чекистов». Карину и Штейнбрюку доставалось в первую очередь. Урицкий прекратил обсуждение оперативных вопросов с начальниками двух ведущих отделов. Все руководство с его стороны свелось к написанию резких и обидных резолюций по каждому мелкому упущению и вызовам в свой кабинет для отчитывания и высказывания угроз снять с должности. Подобные солдафонские меры руководства в разведке явно не годились, и Артузов, хорошо понимая это, писал ему в письме: «Лично я считаю, что меры взыскания и внушения необходимы для поднятия нашей работы. Однако без чередования со спокойной, воспитательной, подбадривающей работой они цели не достигают, особенно в разведке (полагаю также и в строевых частях)». Намек на грубость и нетактичность нового начальника был достаточно ясным.

Однако нельзя не отметить следующее. Сталин не мог сразу после ухода Берзина назначить чекиста Артузова начальником Управления. Для этого ему пришлось бы вступить в конфликт с наркомом обороны Ворошиловым, чего вождь явно не хотел. В то же время Урицкий, придя в Управление, довольно быстро понял, что в Разведупре ему отведена неблагодарная роль дурака-начальника при умном заме. С таким положением вещей амбициозный комкор смириться никак не мог. Это и привело к его недоброжелательному отношению к чекистам.

Изменилось отношение Урицкого не только к начальникам первого и второго отделов, но и к Артузову. Как первый заместитель он руководил стратегической разведкой, курируя основные отделы Управления. Но все указания и распоряжения этим отделам отдавались через его голову, и таким образом ас разведки становился заместителем без определенных занятий. Артузов понимал, что тучи над ним и пришедшими с ним людьми сгущаются и старался взять под защиту людей ИНО в Разведупре. До Ворошилова он добраться не мог, нарком никогда не вызывал его, предпочитая получать всю информацию о работе Управления от Урицкого. Поэтому Артузов и написал подробное письмо комкору.