Империя иллюзий

То ли он хотел сказать «гневаться», то ли «беспокоиться», но уже в следующий момент его голова оказалась отсечена невидимым оружием, а прямо в лицо Биналы Харицзьял плеснул горячий поток крови. Послышались проклятия и ругательства, а звериное рычание подсказало, что телохранители ведут бой не на жизнь, а на смерть. Карета стала как вкопанная.

Сама принцесса тоже не собиралась отсиживаться в сомнительном укрытии. Она частенько любила отрабатывать свои магические умения Шабена с двадцатым уровнем на беззащитных рабах и всегда мечтала показать свои бесстрашие и лихость в настоящем бою. Да и талисманы у нее имелись такого высочайшего уровня, которым мог позавидовать не один венценосный коллега. Напоследок и оружие наследница короны имела воистину уникальное. Причем об этом оружии знала только ее мать, правящая королева Сагицу. Для любого врага оно обязательно окажется неожиданным.

Принцесса выхватила два изогнутых предмета, очень напоминающие земные бананы, зажала каждый в ладошке, каблуком своего сапожка ударила по хлипкой двери, за которой мелькнуло чье-то перекошенное лицо, и с оглушающим визгом выскочила на булыжную мостовую. Удар звуком отыскал свои первые жертвы, а от неизвестного никому оружия в стороны поползли живые, ветвящиеся молнии. Накал схватки моментально возрос втрое. И сразу стало понятно, что победа вряд ли улыбнется нападающим и им ничего не останется, как геройски пасть в бою. Но в последнем движении любой из них пытался унести за собой как можно больше противников.

Глава тридцать шестая Тяжелый выбор

Когда посол Сапфирного королевства появился на подворье арендованного им поместья, к нему сразу бросились четыре человека. При этом трое массивных и окованных железом мужчин чуть не затоптали стройную, но подвижную женскую фигурку. Получилось очень некрасиво и не по-рыцарски. Вдобавок женщина сумела так повысить свой голос, что на короткое время заглушила все другие звуки:

– Как вы себя ведете, господа?! Позор! Как дама я имею право первого голоса! – И тут же воскликнула, поворачиваясь к Загребному: – Ваше сиятельство! У меня к вам дело жизни и смерти целого государства. Нам надо немедленно уединиться!

Хорошо, что стоящая за спиной у графа Люссия узнала Чизу Бонекью и только многозначительно фыркнула на такое двусмысленное требование. Тогда как сам Загребной уже в который раз за сегодня выглядел растерянным.

– Прошу прощения, графиня, но мне надо хотя бы пять минут, чтобы осознать вот это! – Он рукой указал на еще совсем недавно пустынные пространства сада, зеленые лужайки и хозяйственные постройки. – Что это такое?

– Командир! – радостно заорал виконт Гредиллен. – Так ведь это только что прибыли остальные ваши элитные тритии. Успели все-таки! Но вот места для всех в доме не хватило, приходится им вот так, по-походному.

То, что творилось на территории недавно ухоженного поместья, трудно было описать простыми словами. Бедлам, светопреставление и умопомешательство. Где только можно, возводились палатки и биваки, разжигались полевые кухни и рылись временные ямы для сантехнических нужд. Пятьсот человек одновременно ругались, требовали, доказывали, радовались и веселились, и в этом кавардаке никто даже внимания не обратил на явившегося командира.

– Сейчас объявлю общее построение, – предложил барон Катизер. – А слуги пусть продолжают обустраивать лагерь.

Но только он собрался поднять к губам сигнальный рог, как Семен его остановил:

– Стоп! Отставить! Сейчас у меня важное совещание с ее сиятельством графиней Бонекью. Но прошу прощения и возможность подождать еще пять минут… – он вопросительно уставился на Чизу, и та недовольно кивнула, – в течение которых вы мне быстро и сжато расскажете: кто все эти рыцари, что они здесь делают и что все это значит?

Он заметался взглядом по стоящему перед ним триумвирату и в конце концов задержался на самом представительном и титулованном. Маркиз Вилинам почтительно склонил голову и стал говорить без единой паузы или запинки: