Империя Инферно. Несущие Свет

– Вот умница, – как ребёнка, похвалил его обладатель настойчивых рук, аккуратно опустил на подушку и продолжил возвращать графа к жизни каким-то рассказом.

Он всё говорил и говорил что-то, а его слова то и дело сливались в один тягучий сгусток.

«Волхонский? Я?.. Упал… Конь… Конь упал?.. Куда? Что он несёт?.. Ты кто вообще?!»

– Вы упали с коня, понимаете меня, Руслан Романович? Ваш конь. Раскат, помните? Вам его графиня Виктория ещё жеребёночком подарила…

Перед ним туда-сюда двигались две безликие головы, а через минуту – или тридцать – слились в одну и обрели черты. Чуть ли не по-детски наивное, улыбающееся лицо казалось очень знакомым. Лекарь. Как его… Арсений или вроде того.

– Помню.

– Вот и чудно! – как дитя, заулыбалось лицо, изрезавшись морщинами. – Ну и напугали же вы нас, Руслан Романович! Неделю беспробудно… Вам надо восстанавливать силы, есть, пить и не напрягаться. Это настоящее чудо, что вы пришли в себя. А ещё я вам хочу сказать… – Глаза наивного лица растерянно забегали. – Настоятельный мой вам совет – откажитесь от алкоголя и кофе. У вас появились проблемы с сердцем, дорогой мой. Уж больно оно стало активное.

И только сейчас до него дошло.

«Упал с коня!»

Действительно. Был дождь, как и сегодня, если слух его не обманывает. Правда, тогда он быстро закончился. Руслан мчался по лесу. Куда мчался, зачем? Видно, очень было нужно. А потом обрушилось небо, земля взлетела на воздух, и они затеяли игру, наперегонки меняясь местами и принося своей забавой сильную боль и головокружение. К горлу подступала тошнота, в ушах звенело, перед глазами то темнело, то прояснялось.

А дальше…

Руслан зажмурился и мотнул головой. Картинки воспоминаний были размытыми и непонятными как сон, ускользающий по пробуждению.

Вокруг дремучий лес, ни одной живой души. Мокрая трава, плывущие тёмные тучи. И вороны. Бесчисленное множество ворон. Они кружат прямо над ним рваным чёрным смерчем, и всё кричат, кричат…

От воспоминаний закружилась голова.

«Так, всё. Хватит на сегодня».

Он неуклюже перевернулся на бок и закрыл глаза.

Да. В тот день бешеные вороны атаковали весь небосвод.

* * *

Дни и ночи слились в один отрывистый промежуток. Часами, или днями, или неделями – как тут разберёшь? – граф Волхонский то спал, то скользил пустым взглядом по стенам и высокому потолку. Не хотелось абсолютно ничего.

Слуги приносили еду, что-то мямлили и оставляли на тумбочке поднос, а к обеду забирали остывший завтрак обратно. Приставучий лекарь читал нотации о необходимости питания и влияния на ослабленный организм белков и углеводов. В конце концов, он так достал графа, что тот стал укутываться с головой в одеяло и отворачиваться к стене, стоило толстому, жалостливому лицу возникнуть в дверях.

А по ночам Руслану снился один и тот же странный сон.

Граф стоял у кровати и смотрел на свои руки. Он точно помнил, что шрамы в форме зигзага были на левом запястье, а два старых пореза – на правой руке, чуть ниже локтевого сгиба, но никак не наоборот. В детстве ему сломали мизинец, и кость срослась неправильно – до сих пор при близком рассмотрении можно увидеть лёгкую деформацию. Теперь пострадавший палец мистическим образом переместился с левой кисти на правую. Всё же смирившись с этим фактом, граф замечал, что не только он, но всё вокруг стало словно бы зеркальным отражением бытия.

Спальня окрасилась в чёрно-серые тона, и в то же время это была не типичная ночная палитра. Обычно мрак поглощает всё, до чего прикасается, а Руслан видел каждую мелочь. Каждый мазок красок ничего не передающих картин, каждую застывшую каплю воска на огарках свечей, хмурое лицо позолоченного всадника и мускулы его коня. Идиотская статуэтка. Слишком много неестественности и пафоса. Как и в даме, что всучила ему сей подарок. Коллекцию револьверов он разглядывал издали во всех деталях, несмотря на то, что за последние годы его зрение несколько упало. Вазы и статуэтки в нишах, письменные принадлежности на лакированном столе, витки ручек шкафа, узоры на обивке кресел – ничего не скрывала от него эта необычная тьма. Зеркало в серебряной раме обратилось сплошным матовым пятном.

Не чувствуя собственного тела и не слыша шагов, граф подходил к одному из больших в пол окон, и то, что представало перед ним, захватывало дыхание. Если бы в этой реальности можно было дышать.

Миллиарды нитей дождя беззвучно тянулись с туч к земле. Медленно. Просто нереально медленно. Ползли по незримым воздушным тоннелям и въедались в ребристую поверхность чёрных луж. Растительность словно ожила. Высокая берёза бесшумно скребла когтистой ветвью по стеклу, садовые яблони лениво подтягивались, как после долгого сна. Руслан видел, как шевелится каждый их лист. Всё, что происходило вокруг, надолго завораживало, придавало забытью и покою.