Империя Инферно. Несущие Свет

В это время в открытые окна ворвался стук парадных дверей, и помещики стрельнули друг в друга вызывающими взглядами. Гайдаров заторопился, брякнул: «Бывай, Романыч!» и засеменил к выходу. Руслан, недолго думая, вылетел на балкон.

– Вера!

Девушка подняла голову. Облачённая в тёмную мантию, она стояла у коновязи со своим вороным и жемчужно-белой баронской кобылой.

Солнце пригревало, но ветер обтянул мурашками обнажённый графский торс. Руслан героически подавил дрожь, и голос его прозвучал спокойно и почти беспечно.

– Приходи завтра на ужин.

Вера немного растерялась.

– Вы уверены?

– Абсолютно! Пообщаемся в более приятной и менее суетливой обстановке. Без посторонних. Как тебе будет удобнее – в пять или ближе к восьми?

Она не ответила. Оседлала коня, развернула его в сторону открытых ворот и с лёгкой, немного скованной улыбкой оглянулась к графу.

– Что ж, до завтра, Руслан Романович!

Скакун трусцой покинул территорию графской усадьбы и устремился вдаль по просёлочной дороге. В деревне шла бурная работа по восстановлению повреждённых домов, и Вера везде цепляла крестьянские взгляды.

Руслан вернулся в спальню, снял с груди каменное распятье, намотал на него цепочку и спрятал в карман. Пусть лежит, а то уж больно бросается в глаза это случайно найденное непонятно что.

Граф до победного терпел холод, и сейчас, перед Гайдаровым, не собирался отдаваться дрожи. Тем более холод – такая мелочь в сравнении с гордой улыбкой барона, маскирующей признание поражения.

– Ничего-ничего, Романыч, – с азартом погрозил он пальцем. – Ещё сравняем счёты.

– Это пари, Степан Аркадьевич? – деловито осведомился Руслан. Барон чопорно рассмеялся.

– Не смешите мой цилиндр, Руслан Романович! Уж кому тут из нас вишенка на торте, так это…

– Тому, кто рожей в него плюхнется.

– Ха-ха! Вернулся, Романыч! – звонко воскликнул Гайдаров, третий раз снял перчатку и сошёлся с графом в крепком рукопожатии.

* * *

Марийская Долина как будто вымерла. Ещё одна необычная ночь озаряет деревню чёрно-серыми тонами, но сегодня смотреть уже не на что. Ветер стих и больше не оживляет листву. Дождевые капли не ползут по воздуху к земле, непроглядные тучи сменило звёздное небо.

Руслан смотрит на своё спящее тело и снова на небо. Здесь, в этой реальности, оно не чёрное, а тёмно-серое, звёзды – тусклая, ничтожная россыпь.

Граф подходит ближе к окну, протягивает руку, и она окунается в тюль, точно в воду. Шаг вперёд. Стекло поглощает невесомое тело. Что-то легко подхватывает его и уносит ввысь, в бесконечность.

* * *

…Воет ветер. Тяжёлые тучи напоминают оббитую стекловатой гробовую крышку, над лесом кружится зловещий вороний смерч. Вокруг никого.

Гнедой жеребец волнуется, дёргает головой и с храпом пятится задом, но всадник этого не замечает. Чёрные вороны занимают всё его внимание, завораживают, вырывают душу из обыденного мира. Внезапно вспыхнувшая тяга заставляет изо всех сил рвануть коня и поскакать в лес, в самую гущу событий.

Раскат несётся лихим галопом, и чем дальше углубляется в лес, тем сильнее его подгоняет взбудораженный граф. Он должен прийти на это место. Немедленно, сейчас!

Остаётся совсем чуть-чуть, но тут с паническим ржанием конь встаёт на дыбы, Руслан вылетает из седла, катится по земле, и вот, лежит с раскинутыми руками и смотрит, как в плывущих тёмных тучах прямо над ним кружится вороний смерч.

Это зрелище навивает страх и восхищение. Он совсем не чувствует своего тела, не может ни моргнуть, ни пошевелиться, да и не хочет вовсе. Время останавливается, и графу кажется, что он видит чёрные глаза каждой из тысяч, или миллионов, падших птиц, и все они обращены к нему, что разбирает их голоса и понимает всё, что они говорят ему.

Раздаётся волчий вой. Сначала где-то по ту сторону, а потом над самым ухом, вытягивая умиротворённую душу в реальность. Покой отступает, отторгает от себя, не даёт ухватится за свои полы.

Вспоминается, что тогда всё произошедшее показалось полным идиотизмом. Что, поднявшись на ноги, Руслан в голос выругался, а отряхивая от мокрой травы сюртук, сгорал от стыда перед самим собой за такое глупое и нелогичное помрачнение. Но сейчас эти действия прошли неестественно быстро, без эмоций и каких-либо мыслей. Просто машинально, ведь всё это уже было.

Он по-прежнему не чувствует ни боли, ни прикосновений к ушибленным местам, словно бы стал бесплотным призраком, но точно знает, что тогда тело ломило от нешуточной боли. Особенно в том месте, между лопатками, которым он напоролся на…

Смотрит на землю и видит, что из примятой травы торчит что-то вроде чёрного камня, правда, больно странной формы. Поддавшись любопытству, наклоняется и обхватывает предмет, похожий на миниатюрную рукоять меча, воткнутого глубоко в землю. Выдернуть его ни с первого, ни со второго раза не удаётся.

Это дразнит Руслана, – что смеет сопротивляться графу Волхонскому?! – он крепко сжимает кулак и выдёргивает наружу.

Громкие удары, подобно грому, сотрясают окрестности – это вороны хлопают крыльями и разлетаются, и их хриплые крики ещё долго разносятся по просторам леса.