Империя камня и веры

– Правда?! – воскликнул Канцлер, с такой громкостью, что на него обернулись военные, работающие за компьютерами. – А маршал, на заседании, говорил нам, что для подавления мятежа понадобиться всего две недели, не больше.

Генерал не опешил от упрёков и выкликов, он, сохраняя спокойствие, бесстрастно ответил:

– Господин Канцлер, наш маршал не был в восточной Иберии. Он лично не участвовал в операциях по подавлению мятежа и не испытывал на себе ожесточённого сопротивления. Наш маршал не видел здесь города, превращённые в крепости, и поля, ставшие братскими могилами для нескольких тысяч солдат. Он нам обещал здесь авиацию, но до сих пор её нет, а последние четыре истребителя, выделенные для наступления, были сбиты ПВО. Остальные стоят в тылу, потому что нам было запрещено использовать их в целях самообороны и безопасности. Он нам обещал артиллерию, но большинство батарей осталась в тылу, потому что по документам она должна находиться там, где сейчас стоит. У нас только артиллерия и танки, которые приписаны к моему корпусу и к полку полковника Даниеля. А когда наш маршал докладывал о двух неделях, он, наверное, не знал, что расстояние до столицы противников было превращено одну огромную цитадель, а наше продвижение превратилось в марш смерти. Простите, конечно, но то, что мы превысили две недели, не наша вина. Мы сражаемся с сепаратистами на грани возможностей.

– Генерал, что вы имеете в виду, говоря «на грани возможностей»? – требовательно спросил Канцлер, сменив тон в голосе на мрачный и тяжёлый.

– Господин Канцлер, нам пришлось оставить колонны с провиантом позади и взять с собой только сухой паёк и технику со снаряжением для земляных работ, чтоб вырыть командный бункер. Мы не стали их дожидаться, так как это замедлило бы наступление на день, или два, – и сменив тон на более сухой, Генерал продолжил. – Из техники с нами всего несколько танков, не более полтора десятка, несколько БТР, тяжёлая артиллерия, приписанная к корпусу и полку, шесть десятков единиц вычислительно измерительной техники, в том числе и компьютеры, средства связи. У нас нет ни авиации, ни реактивной артиллерии, ни провианта. Простите, Господин Канцлер, но если мы в ближайшие два дня проведём атаку, то мы потеряем и корпус, и полк.

Неожиданно для окружающих Канцлер ответил с пониманием:

– Не извиняйтесь, генерал Марко, это не ваша вина. Я на досуге проведу беседу с Лорд-Магистрариусом, о проколах в его бюрократической империи, – серьезно высказался Канцлер, после чего вдруг громко и с сарказмом обратился к одному из стоявших. – Ох, а, что же нам скажет брат–капитан, прославленного полк–ордена? А!?

Несмотря на явное неуважение, брат–капитан слегка подался вперёд и, сохраняя спокойствие, стал докладывать:

– Господин Канцлер, наша разведка докладывает, что мятежники имеют противотанковую артиллерию, самодельные миномёты и гаубицы, а так же они размещают множество противотанковых и противопехотных мин и растяжек по всему городу. В укрытых от артиллерийского обстрела местах они держат танки и тяжёлое вооружение. В складах у них хранятся километры колючей проволоки, которую они могут растянуть в любой момент. В канализации и подвалах у них неисчислимое количество снарядов, медикаментов, пищи и иных припасов. По различным данным в столице мятежников находятся два боеспособных корпуса, способных держать оборону несколько месяцев. Но самое главное: военный совет и гражданское собрание были перемещены во дворец наместника федерации…

Канцлер резко прервал и небрежно спросил:

– Что было перемещено?

На что брат–капитан бесстрастно ответил:

– Вас не проинформировали? Военный совет – орган управления армейскими подразделениями и управлением армией на территории отступников. В него входят генералы, полковники и подполковники. Председатель совета – Верховный генерал, у которого в руках большие полномочия. Сам военный совет сформировался после того как Рейхом было отвергнуто их предложение о мире. А Гражданское собрание – это орган управления и законодательства, созданный для решения вопросов, связанных с гражданской сферой. В него вх…

– А стой! – резко прервал Канцлер брат–капитана. – Можешь не продолжать, я понял.

Рядом стоящий генерал и полковник сильно удивились панибратскому и неуважительному отношению Канцлера по отношению к воину из полк–ордена. Но удивления своего они не подали, лишь продолжили стоять с каменными и официальными лицами, которые были утверждены стандартами Министерства Лицевого Этикета. Канцлер немного постоял в молчании, лишь держав ладонь у подбородка, обхватив его, но всё же потом спросил у брат–капитана важную информацию, как ему казалось, от которой зависела судьба наступления.

– По вашему мнению, каков может быть исход наступления, если мы начнём штурм в ближайшие два дня?