Империя хирургов

Появление книги Шляйха ознаменовало конец эпохи, когда хирургия полностью избегала применения кокаина. Хотя вскоре все же подтвердился тот факт, что техническая сложность метода является непреодолимым препятствием для заурядных хирургов, а значит, и для повсеместного распространения инфильтрационной анестезии, одно только преодоление неприязни к кокаину является неоспоримой заслугой Шляйха. Ничего не изменилось и тогда, когда Шляйха настигла вторая неудача, больно ударившая по самым основам его личности. Немецкий хирург Генрих Браун – новый на тот момент персонаж в борьбе за местную анестезию, который и положит ей конец, – подтвердил, что метод Шляйха действительно эффективен, однако указал, что теоретическая основа инфильтрационной анестезии – заблуждение. Прежде всего, он осуждал его идею о фортепьянных струнах, озарившую его в 1890 году и положившую начало всей его работе.

Но эта история – следующий, на этот раз заключительный акт сражения за местную анестезию, коему предшествовала совершенно особая интерлюдия.

Утром пятнадцатого августа 1898 года Август Бир, главный врач возглавляемой Эсмархом клиники при Хирургическом Университете Киля, сидел у постели молодого тридцатичетырехлетнего рабочего с безнадежной формой туберкулеза. Несчастный перенес уже много операций и каждый раз мучился от побочных действий наркоза. Он жаловался на невыносимую боль в голеностопном суставе, пораженном открытой формой туберкулеза. Только его резекция могла принести облегчение этому тяжело больному человеку. Воспаленные и гноящиеся участки сустава не оставляли ни единого шанса для успеха инфильтрационной анестезии Шляйха. Под давлением обстоятельств Бир задумался даже о попытке центральной блокады болевой импульсации у молодого пациента. Он сообщил больному, что существует возможность проведения безболезненной операции без наркоза, но этот метод еще не опробован, поэтому нельзя исключать вероятности неудачи.

Ни секунды не колеблясь, пациент выразил готовность подвергнуться этому эксперименту. Бир абсолютно не был уверен в успехе. Он даже не был уверен в том, не повлечет ли его замысел в силу непредсказуемых неблагоприятных обстоятельств смерти больного.

Утром шестнадцатого августа 1898 года, около половины девятого больной уже лежал на операционном столе. Его исхудавшее тело было уложено на бок, спина немного согнута – так, чтобы хорошо просматривался весь позвоночный столб. В операции участвовал также его ассистент Август Хильдебрандт.

Бир обезболил тонкий поверхностный слой ткани над той областью позвоночника, в которую ему, по методу Шляйха, предстояло ввести иглу, чтобы достать до спинномозгового канала. Длинная полая игла с пробкой в противоположном конце прошла между двумя поясничными позвонками и с силой вонзилась в спинной мозг. Едва заметно подрагивая, она оставалась в коже больного. Вот каковы были вопросы, в тот момент тяготившие Бира: «Попало ли острие иглы точно внутрь спинномозгового канала и в спинномозговую жидкость? Не вызвала ли игла повреждений, которые могут иметь неизвестное, возможно, парализующее действие?» Он осторожно удалил затычку из конца иглы. В следующий момент наружу выступили первые капли спинномозговой жидкости. Таким образом, стало ясно, что игла введена верно. Бир зажал отверстие пальцем, чтобы избежать большой потери жидкости. Хиндельбрандт вставил в канюлю точно подходящий по размерам шприц. Там содержалось три кубических сантиметра полупроцентного раствора кокаина. При введении шприца вышло еще несколько капель ликвора. Бир надавливал на поршень, пока цилиндр шприца не опустел. Стрелки показывали ровно 8 часов 35 минут. Было слышно лишь частое лихорадочное дыхание больного. Хильдебрандт следил за пульсом. Но ничего непредвиденного не произошло. Через две минуты после введения он отложил шприц и вынул канюлю. Отверстие от прокола было заклеено коллодием. Бир и Хильдебрандт сели у операционного стола и ждали. Бир позже не скрывал, что за эти бесконечно долго тянувшиеся минуты он испытал целую гамму противоречивых чувств. Он не мог позволить себе каких-либо иллюзий, поскольку исход был не ясен: успех или неудача, жизнь, смерть или парализация.

Через двадцать минут Бир занялся ногой пациента. Сначала он ущипнул его, но реакции больного не последовало. Бир уколол его бедро – больной не отреагировал. Даже надрез скальпелем не вызвал никаких болевых ощущений. Пациент пожаловался лишь на то, что его грудь будто бы что-то сдавливает. Казалось, риск оправдался.