Империя хлопка. Всемирная история

Какая бы отрасль ни была ведущей, прядение или печать, во всех этих регионах сельское население прежде пряло и ткало в своих домах, на фермах и в хижинах, и все это происходило под руководством торговцев. В Саксонии хлопкопрядение и ткачество прослеживаются с XV века – здесь крестьяне делали пряжу и ткань для собственного употребления. К XVIII веку торговцы создали сложную мануфактурную систему, раздавая крестьянам хлопок-сырец с тем, чтобы потом забрать у них готовую пряжу и ткань. В результате некоторые из этих крестьян перестали заниматься чем-либо еще, кроме прядения. Предполагается, что к 1799 году в Хемнице и вокруг него целых 15 тыс. человек пряли хлопок на дому. Пока работники оттачивали мастерство, торговцы накапливали капитал и рыночный опыт[295].

В Швейцарии история развивалась так же. Задолго до того, как появились машины, в производстве хлопкового текстиля были заняты десятки тысяч человек. Точно так же, как и в Саксонии, это производство постепенно организовывалось торговцами. Когда недорогая британская пряжа стала заполнять швейцарский рынок, многие прядильщики стали ткачами, продолжая работать у себя дома. Однако некоторые из торговцев-мануфактурщиков увидели возможность производить отечественную пряжу и привели рабочих на фабрики для работы по найму на новых машинах английского производства. Поначалу индустриализация не уничтожала сельское и надомное производство, но со временем из-за ее жажды капитала и дальнейшей механизации больше власти получили те торговцы, у которых было больше возможностей строить крупные фабрики и нанимать рабочих[296].

В Италии таким же образом ломбардская мануфактурная система создала условия для появления фабричного производства в первые десятилетия XIX века. В нескольких сотнях миль к западу, в Каталонии, старое производство, которое существовало и в сельской местности, и в городе Барселоне, способствовало возникновению производства фабричного, чему, с одной стороны, способствовало накопление капитала, а с другой – создание категории сельских наемных работников, которых можно было отправить на фабрики. Механизированная хлопковая отрасль Голландии, так же, как и Мексики, была построена на основе старой мануфактурной системы и была включена в ее структуру[297].

Подобная система домашнего прядения могла, хотя бы на первом этапе, легко приспособиться к более механизированному способу работы. Например, в конце XVIII века некоторые прядильщики начали использовать машины «дженни» у себя дома или в небольших мастерских, как это происходило в Британии за несколько десятилетий до этого. Однако в конечном счете торговцы почти повсеместно концентрировали производство на фабриках, где его можно было лучше контролировать, стандартизировать и ускорять за счет использования энергии воды и пара[298].

Часто, хотя и не всегда, это старое производство обеспечивало также доступ к другой составляющей, необходимой для промышленного производства – к капиталу. Без доступа к капиталу новые способы производства хлопка были невозможны: нужно было возводить здания, отводить потоки, строить машины, нанимать рабочих, обеспечивать поставки сырья и привлекать специалистов, причем часто издалека и из-за границы. Самой распространенной стратегией торговцев было реинвестирование капитала, накопленного при организации надомного производства хлопковой пряжи и ткани, в небольшие фабрики. Например, в Швейцарии бывшие торговцы-мануфактурщики после 1806 года финансировали волну строительства механизированных прядильных фабрик. Они начали с небольших фабрик с несколькими мюль-машинами и постепенно расширяли их. В Каталонии к концу XVIII века ремесленники накопили капитал в немеханизированном и надомном текстильном производстве и затем использовали его для расширения и механизации процесса. В Эльзасе отрасль получала капитал и предпринимательское мастерство от старой ремесленной и торговой элиты города Мюлуза. В России семья Прохоровых, хлопковых промышленников из Сергиева Посада, небольшого города в 50 милях от Москвы, последовала по тому же пути. Бывшие крепостные, получившие свободу при Екатерине II, стали мелкими торговцами, а затем, в 1843 году, занялись набивкой ситцев. Вскоре после этого они запустили небольшую прядильную фабрику, и их фирма стала быстро расти. Будучи самой динамичной отраслью своего века, производство хлопка давало богатые возможности в смысле социальной мобильности. Швейцарский хлопковый промышленник Генрих Кунц начинал как наемный рабочий, а к моменту смерти в 1859 году он владел восемью прядильными фабриками со 150 000 веретен, на которых работали две тысячи рабочих[299].