Империя Хунну

127 г. до н. э. — вновь отвоеван Ордос, хунну потеряли несколько тысяч номадов и более 1 млн голов скота;

124 г. до н. э. — поход на 600–700 ли (до 280 км). Захвачено 15 тыс. человек, в том числе 10 племенных вождей;

123 г. до н. э. — поход на несколько сот ли. Убито и взято в плен более 19 тыс. хунну;

121 г. до н. э. — поход на северо-запад на одну тысячу ли (400 км). Убито и захвачено в плен 18 тыс. человек. В качестве трофея взят золотой идол, использовавшийся при жертвоприношениях небу;

121 г. до н. э. — поход на северо-запад на две тысячи ли (800 км). Убито и взято в плен более 30 тыс. кочевников и более 70 мелких племенных вождей и старейшин[493].

Последние поражения ослабили позиции хунну на Западе. Разгневанный шаньюй хотел вызвать виновников поражения племенных вождей Хунье и Сючу в ставку, чтобы казнить. Испуганные такой перспективой, Хунье и Сючу решили вместе с остатками племен дезертировать в Китай. Во время побега Хунье убил колеблющегося Сючу и вместе с остатками его племени сдался китайским войскам. Номады предусмотрительно были поселены на другие территории, а земли Ганьсуньского коридора стали заселяться китайскими колонистами[494]. Так Китай «прорубил» окно на Запад.

Определенные успехи новой тактики окрылили У-ди и сторонников военной партии. Весной 119 г. до н. э. было решено поразить хунну в самое сердце — быстрым маршем перейти Гоби и расправиться с номадами в их собственных кочевьях. Это был тонкий расчет. Поскольку конница рысью могла двигаться примерно раза в три быстрее, чем кибитки со скарбом по бездорожью, то хунну теряли главное тактическое преимущество — свою маневренность. Появлялся шанс встретиться с неуловимыми номадами лицом к лицу и разбить их в решающей битве.

Для этих целей было собрано и откормлено 240 тыс. лошадей для 100 тыс. всадников (не считая обозов). Войска были разделены на две равные армии, которым было приказано действовать самостоятельно[495].

Однако внезапного удара не получилось. Кочевники каким-то образом узнали о ханьском походе. Шаньюй Ичисе успел отправить семьи номадов и стада скота на север, развязав тем самым себе руки, и принялся ждать врага. Хунну не изменили своей тактике и не ввязывались в ближний бой. Они медленно отступали, держа ханьские войска на дистанции, и обескровливали их массированным обстрелом из луков.

Время было на стороне кочевников. Китайские войска изматывались, запасы продовольствия постепенно иссякали. Как часто бывает в истории, все решила случайность. В один из дней поднялся сильный степной ветер. Точная стрельба из луков в такую погоду была невозможной. Китайцы сразу же воспользовались этим подарком судьбы и, окружив с флангов войска шаньюя, пошли в рукопашную. Ичисе-шаньюю удалось прорвать окружение, но он потерял управление войсками. Диспозиция хуннской армии оказалась нарушенной. Временно во главе войска встал правый лули-ван. Тем не менее кочевники понесли ощутимые потери. По словам Сыма Цяня, хунну потеряли в этом бою 19 тыс. человек[496].

Дальнейший сценарий кампании в известной степени напоминает поход Наполеона на Россию. Некоторое время китайская армия еще двигалась вперед. Однако припасы быстро подходили к концу. Ханьцы захватили городок Чжаосиньчэн. Но хуннские городища не были настоящими большими городами. Китайцам не удалось там существенно пополнить запасы провианта. Степь же была пустой. И тогда ханьские военачальники были вынуждены дать приказ об отступлении.

Обратный путь оказался дорогой в ад. Многим из тех, кому удалось избежать смерти от хуннской стрелы в бою, погибли от голода и жажды по дороге домой. Китайцы потеряли практически всю свою конницу! По дороге пало свыше 100 тыс. лошадей. Сколько же точно погибло людей, как совершенно правильно заметил Л.Н. Гумилев[497], Сыма Цянь стыдливо умалчивает[498].

Поход второй китайской армии оказался более успешным. Вероятно, ханьцам удалось воспользоваться внезапностью и разбить войска левого сянь-вана. Всего было уничтожено и взято в плен более 70 тыс. кочевников[499].

Кто же оказался победителем в этой кампании?

(1) Кампания обескровила обе стороны. Хунну потеряли в 119 г. до н. э., по китайским данным, около 90 тыс. человек. Потери же китайских войск точно не сообщаются. Но даже если предположить, что из «гобийского похода» вернулась лишь половина армии(а на самом деле, скорее всего, китайцы потеряли не менее ¾ всех сил), плюс потери во втором походе, то общее количество погибших ханьских солдат должно было быть никак не меньше 50 тыс. мужчин (мужчин, но не человек!). Кроме того, в результате кампании ханьцы потеряли большую часть своих лошадей. Мобильность их армии оказалась сильно подорванной. Воистину прав был Л.Н. Гумилев, назвавший эту «победу» (если ее только можно считать победой) пирровой[500].