Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия

В последние годы в политическом лексиконе решающим словом стало слово «геополитика» — властная дисциплина, которая подменила идеологию: постулировано, что есть сила вещей, которая заставляет поступать определенным образом. В украинской трагедии понятие «геополитика» является ключевым, это мост, связывающий конфликт с фашизмом. Однако связь иного порядка, не та, что преподнесена телезрителям.

Объяснять феномен фашизма требуется заново. Сведения о фашизме устарели, вирус мутировал, приспособился к новой природной среде. Фашизм — это не явление 30-х годов прошлого века.

Сегодня ясно: фашизм — это перманентная болезнь цивилизации, возвращающаяся снова и снова. Сегодняшний фашизм, возникающий повсеместно, и похож, и не похож на фашизм ХХ века. Надо внимательно рассмотреть знаменатель, радикал этого явления.

Прежде всего, надо отказаться от невнятного слова «тоталитаризм».

Термин «тоталитаризм» специально внедрили, чтобы спрямить историю; «тоталитаризм» — это понятие времен холодной войны, когда потребовалось разделить достижения победителей («открытые общества») и практику авторитаризма. Создав концепцию общего зла «тоталитаризма», приравняли режимы и преступления Сталина и Гитлера. Оба обличены как тоталитарные диктаторы; таким образом, и культурная типология, и само понятие «фашизм» оказались размытыми.

Между Гитлером и Сталиным общего мало. Оба злодеи, оба убийцы, однако один националист, а другой — интернационалист; один за неравенство господ и рабов, другой — за равенство рабов. На каком основании их можно объединить?

В аду много кругов, и нисхождение в ад — дело долгое. Можно погружаться глубже и глубже в самую глубину ада, и зло имеет много лиц. Иерархия Зла (как и иерархия Добра) — это важнейшая вещь в структуре сознания, не следует ее устранять. Но холодная война требовала только черную и белую краску — и нарисовали условный, обобщенный портрет эпохи.

Думаю, это была стратегическая ошибка (разумеется, если мораль и гуманистические соображения можно отнести к вопросам стратегии). Иногда я саркастически думаю, что Ханна Арендт совершила ошибку умышленно, это такая классическая «хайдеггерианская» подмена, обобщение, меняющее смысл явления.

Возможно, она подсознательно (подчеркну: подсознательно) имела в виду защиту Хайдеггера от обвинений в нацизме; следовало показать, что все зло однородно, чистых нет вообще, все повязаны одним грехом. Все противоречивые явления вместили в общую картину тоталитаризма, и отдельные явления расплылись, как акварель, залитая водой.

Полагаю, что такой вещи, как тоталитаризм, в природе обществ вообще не существует, но есть много различных дефиниций угнетения и много (гораздо больше, нежели девять) кругов Ада. Сталин — представитель одного круга, Гитлер — обитатель другого, и эти два тирана имеют столько же общего, сколько Тамерлан и Македонский. Насилие — да, убийство — да, рык совращенной толпы — да, тирания — разумеется, да! Но Сталин не убивал, руководствуясь принципом расы, а Гитлер — именно по причине крови и расы.

Говорят, что это все равно: доктрина коммунизма столь же чудовищна, как и фашизм; мол, истребление по классовому признаку равно истреблению по расовому признаку. Не могу принять такую точку зрения — и с исторической точки зрения тоже некорректно сравнивать эти доктрины. Капиталист перестанет быть капиталистом, утратив капитал и власть; но еврей не может перестать быть евреем.

Когда историк Эрнст Нольте (я часто беседовал с ним в Берлине) ввел термин «европейская гражданская война», он изобразил ссору коммунизма и фашизма как склоку в европейской семье. Нольте настаивает на том, что геноцид по расовым признакам лишь паритетный ответ на классовый подход. Это стало великой послевоенной провокацией.

Знак равенства между коммунизмом и фашизмом поселил хаос в мозгах совершенно в духе релятивистской эпохи постмодерна. Этот хаос подготовил торжество фашизма над демократией, которое мы наблюдаем сегодня.

Любопытно, что и Эрнст Нольте, и Ханна Арендт — ученики Хайдеггера. И впрямь, все это в комбинации представляет великолепную защиту, совершенную индульгенцию для учителя. Противостоять тоталитаризму невозможно по той простой причине, что он неопределим; для противостояния тоталитаризму была изобретена такая же безразмерная, неопределимая демократия — не укорененная в определенную культуру и полис, а лишь волшебная мантра.

Примитивному блоку тоталитаризма противопоставили не менее примитивную модель открытого общества — и это привело к теоретической сумятице. Сегодняшний взрыв фашизма в Европе — это не что иное, как реакция на упрощенную модель.

Сегодня люди шагнули к радикальному решению своих бед, но вспомним: их в этом направлении подтолкнули. «Тоталитарный строй» обозначал любое социальное образование, этим словом охотно обозначали восставших бедняков из нищих стран. Испуганный рынок твердил: «Всякая революция ведет к созданию тоталитарного строя — поглядите на Сталина, Кастро, Мао, Пол Пота», — и это ничего не объясняло.