Империя наших надежд

Убеждаясь в том, что никого больше не осталось на этом этаже, вылезаю из своего укрытия, подхватывая сумку.

Марджори была в сестринстве? Только непонятно, почему она работает здесь. Но я считала, что она просто наёмный работник, и её прошлое никак не связано с этим заведением.

Дохожу до пункта охраны и оказываюсь в небольшой, чем-то провонявшей комнате.

– Мисс Райз?

– Сколько? Я хочу получить доступ ко всем видеокамерам. Ко всем, – сухо произношу я.

– Простите, мисс Райз, но это запрещено. Теперь запрещено…

– Кем?

– Месье Леду. Он уволит нас, если узнает об этом.

– Ложь. Ему сейчас не до этого. Так кто запретил? Карстен? Или кто-то ещё? – Усмехаясь, внаглую подхожу к столу и сажусь на свободный стул.

– Можете не отвечать. Я заплачу больше, и никто не узнает о нашем мимолётном сотрудничестве. Я вам это гарантирую. Вы удалите сами тот период, когда я направилась к вам и была здесь. Сколько?

Мужчины переглядываются друг с другом.

– Нисколько.

Удивлённо приподнимаю брови.

– О-о-о, так вы тоже участвуете в свержении месье Леду? Надо же, а вам он чем не угодил? Просто интересно, почему он позволяет вам класть в карман деньги, полученные от студентов, покрывая их и становясь преступниками наравне с нами. Так что же вам не нравится? Или вы думаете, что вас после этого оставят здесь? Вряд ли. В этой игре выиграет самый богатый, а это я. Я даю вам последний шанс назвать цену или я уйду, а вернусь уже не с улыбкой, но с довольно неприятным настроением, – покачиваясь в кресле, осматриваю мужчин.

Хочется и колется, и зад болит. Как это знакомо. Но кто именно ими руководит?

Они переглядываются снова, бросают взгляд на закрытую дверь за моей спиной.

– Десять тысяч, – хочется рассмеяться на этот, вытянутый за уши и унизительный торг.

– Наличными, – быстро добавляет второй.

А вот это уже проблематично. На территории университета нет банкоматов, а чтобы провести подобную операцию мне нужно лично поехать в банк и раскрыть один из своих тайных счетов.

– Онлайн-перевод в эту же минуту каждому по пятнадцать тысяч, – предлагаю я.

Ну кто, находясь в здравом уме, откажется от таких денег, когда его ставка в месяц не больше трёх тысяч евро, да и то не всегда? Ни один нормальный человек, живущий среди богатых деток, которых он ненавидит именно из-за их лёгкого и бездумного обращения с деньгами.

– Согласны…

– Подожди, – один из охраны хватает приятеля за руку и напряжённо что-то шепчет ему. Тот отвечает, но я не слышу, что именно, только жду. Конечно, подобное может сильно ударить по их авторитету, если кто-то узнает, но вряд ли такое произойдёт.

– Мы ждём оплату, – кивают теперь оба.

Достаю мобильный из рюкзака и вхожу в онлайн-банк. Совершаю перевод на быстро начерканный на бумажке счёт в размере тридцати тысяч евро. Много, очень много ради просмотра видео, которые могут мне ни черта не помочь. Но я всё же перевожу эти деньги и поворачиваю мобильный, показывая чек оплаты.

Один из мужчин, менее сговорчивый, выходит из комнаты. Предполагаю, что он немедленно направится в круглосуточное отделение банка, чтобы снять эти деньги. Второй остаётся со мной и открывает доступ к видеофайлам.

– Мне нужны видеозаписи с камеры в кабинете месье Леду, – произношу я.

– В кабинете месье Леду нет камер, мисс Райз, – усмехается он. Скотина, лжёт. Я точно знаю, что там они есть. Этому множество подтверждений.

– Записи с камер, направленных на его кабинет за сегодняшний день, – прищуриваюсь я.

Мужчина щёлкает кнопкой мышки, находит файлы и поворачивает ко мне ноутбук. Надеваю наушники и просматриваю записи. Утро, когда месье Леду вызывает одного за другим людей из бухгалтерии, и они затравлено выходят оттуда, шепчут взволнованной Марджори, на удивление, ничего не подслушивающей, о том, что их обвиняют в мошенничестве и заставляют увольняется. Когда всё это завершается, Марджори сама идёт в кабинет, и оттуда слышатся громкие голоса, но разобрать то, о чём орёт месье Леду невозможно. Голоса Марджори совсем неслышно. Она выскакивает в слезах и, плача, бежит, вероятно, в сторону уборных. Ерунда.

– Открой мне запись, сделанную в ту ночь, когда проходил бал, и Флоренс Делон была якобы изнасилована. Мне нужна видеозапись с камеры рядом с домом сестринства, – снимая наушники, поворачиваюсь к мужчине.

– Не могу…

– Я заплатила за это, – резко напоминаю ему.

– Дело не в этом. Все записи с той ночи, после того как… – он замолкает. – Здесь был Рафаэль Лоф, он смотрел записи, и после этого другая смена их удалила по приказу месье Леду.

– Буквально все?

– Нет, не все. С камер у бара, у входа в актовый зал, в кабинете, в котором находилась та девушка, около дома сестринства. Остались лишь записи площади, здания администрации и ученических корпусов, но там ничего нет. Тихо, и никого не видно на камерах.