Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Заключение пакта Молотова – Риббентропа позволило Гитлеру скрытно подготовить войну против России и сосредоточить на Восточном фронте практически все свои сухопутные силы. В его представлении, СССР должен был рухнуть под грузом социальных и этнических противоречий как колосс на глиняных ногах. «Пропаганда должна вообще способствовать распаду Советского Союза на отдельные государства»[44], – гласила инструкция ведомства Геббельса, данная перед войной. Приказ фельдмаршала фон Рейхенау, бывшего ярым нацистом, гласил: «Основной целью похода против еврейско-большевистской системы является полный разгром государственной мощи и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру… Никакие исторические и художественные ценности на Востоке не имеют значения»[45].

22 июня 1941 года без объявления войны Германия вторглась в СССР. В первые месяцы боевых действий могло создаться впечатление, что гитлеровский прогноз сбывается. Воспитывавшийся советской пропагандой антипатриотизм, лишь недавно смененный новым патриотизмом, лишал многих солдат уверенности в том, что они сражаются за Отечество. А ненависть к колхозной системе и коммунистическому террору на первых порах могла создать у части граждан СССР иллюзии, что немцы идут как освободители.

Несмотря на все успехи сталинской индустриализации в деле подготовки к войне, Советский Союз был к ней готов далеко не в полной мере. У Красной армии отсутствовали современные средства связи, был немногочисленным автомобильный парк. Даже в производстве лучших видов вооружений существовала значительная зависимость от Германии. «Самая массовая противотанковая пушка Красной армии, знаменитая „сорокапятка”, была усовершенствованным отечественными конструкторами орудием фирмы „Рейнметалл-Борзиг”… Авиационный двигатель М-17 являлся не чем иным, как лицензионным авиадвигателем BMW VI… Немецкие станки использовались при производстве новейших советских средних танков Т-34–76»[46], – отмечают историки Алексей Исаев и Артем Драбкин.

Совокупность этих факторов обрекла Красную армию на тяжелейшие поражения летом-осенью 1941 года. Хотя солдаты и офицеры проявляли массовый героизм, военная некомпетентность «красных маршалов» времен Гражданской войны, как и самого Сталина, привела к тяжелым поражениям и гибели или пленению сотен тысяч солдат в окружениях моторизованными частями вермахта. Киевский котел, в котором был уничтожен целый фронт, стал крупнейшим окружением в мировой истории войн. С июня по декабрь 1941 года Красная армия потеряла убитыми, умершими от ран, оказавшимися в плену и пропавшими без вести 3 миллиона 138 тысяч человек, а ранеными, контуженными, заболевшими – 1 миллион 336 тысяч человек; лишилась более 6 миллионов единиц стрелкового оружия, 20 тысяч танков и САУ, 100 тысяч орудий и минометов и 10 тысяч самолетов.

Трагедии котлов и отступлений подталкивали нестойких солдат к дезертирству и сдаче в плен. Потеря развитых промышленных и сельскохозяйственных районов на Западе страны, а затем и Донбасса, блокада крупнейшего индустриального центра Ленинграда создавали у представителей союзников ощущение вероятности скорого стратегического поражения СССР из-за истощения ресурсов. Гитлеру представлялось, что его пророчество о «колоссе на глиняных ногах» сбывается.

Патриарх Сергий (Страгородский)(1867–1944)

Однако в действие вступили факторы, которые фюрер Третьего рейха осознавать и учитывать не желал. Прежде всего, не оправдалась ставка на то, что СССР при первых же ударах вермахта рухнет под гнетом межэтнических противоречий. Гитлеровцы нашли союзников в Прибалтике и на Западной Украине, где националисты охотно записывались в полицию и СС, а также с энтузиазмом принимали участие в масшабном терроре и массовых казнях еврейского, польского и русского населения. Однако большинство населения страны и костяк армии составляли русские, для которых слова об отечественной войне, впервые прозвучавшие 22 июня 1941 года в послании патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия, не были пустым звуком: «Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может»[47].

Коллаборационистские надежды на то, что гитлеровцы освободят от гнета большевиков русский народ, стремительно таяли с ходом войны, по мере разворачивания нацистского террора. Были случаи, когда офицеры-аристократы из числа высших кадров вермахта пытались наладить приемлемые отношения с русским населением в прифронтовой полосе: открывали церкви, делали ставку на уцелевших представителей «старой России». Однако эти попытки терялись в море жестокости и варварства, порожденных приказом фон Рейхенау. В немецком же тылу СС и рейхминистерство восточных территорий Розенберга проводили неприкрытую политику жестокой эксплуатации русского народа, фактически взяв на вооружение сталинские методы колхозного строительства.