Империя ненависти (ЛП)

Но сегодня я не могу перестать думать о том, кого я оставил в квартире.

И я, возможно, купил кучу ненужного дерьма по дороге домой. Например, куртку Миньонов, игрушку для кошки и премиальную рыбку.

Когда я возвращаюсь, меня встречает такое количество гребаных цветов, что они взрываются у меня перед глазами.

Играет какая-то попсовая песня и все танцуют. Точнее, Николь и Джейден. Они прыгают с энергией стриптизерши на шесте. Лолли тоже присоединяется к веселью, бегая из одного конца комнаты в другой, похоже, в поисках своей собственной дозы того, что эти двое принимают.

Не обращая внимания на свою коленопреклоненную реакцию — испортить все их развлечения, — я прислоняюсь к дверному проему и скрещиваю ноги в лодыжках. Сцена передо мной разыгрывается, как клишированная сцена из диснеевского фильма. Николь кружит хихикающего Джейдена, ее собственный смех раздается в воздухе с грацией чертового ангела.

Нет, Дэниел. Ты не думаешь о том, чтобы выбросить девятилетнего ребенка из окна, чтобы занять его место.

— Дэн!

Тот самый человек, которого я хотел прикончить, зовет меня, ухмыляясь, показывая свои отсутствующие зубы.

Внимание Николь наконец-то переключается на меня, она бледнеет, а затем краснеет, как девственница. Поправка, она не краснела, когда была девственницей.

Она была ангелом с внешностью дьявола. Теперь она выглядит как сломленный ангел. Дьявол, который со второй попытки исполняет «Knockin' on Heaven's Door», версию Guns N' Roses.

Ее движения суетливы, когда она убавляет музыку из динамика.

— Прости, я… думала, ты вернёшься только ближе к вечеру.

Таков был план, пока я не пришёл к тревожному осознанию того, что во внешнем мире нет того, что мне нужно.

А в моей скучной квартире с бывшей есть.

Но я не предлагаю это объяснение. Вместо этого я бросаю Джейдену куртку с Миньонами, от которой он охает и ахает и даже обнимает меня.

Кощунство.

Но я все равно поглаживаю его по спине, потому что, отпрыск или нет, детям вроде как нужна вся эта хрень с лаской. Он может быть умным, но он такой же одинокий, как и его сестра.

Они так долго были миром друг для друга, что мне кажется навязчивым даже находиться между ними.

Но они все равно впустили меня, Миньоны, Лолли и все такое.

— Я собираюсь сфотографировать это с другой моей коллекцией, — объявляет он, а затем бежит в комнату, будто его задница в огне.

В его комнату.

У этого маленького негодяя есть комната в моей квартире. На самом деле это комната для гостей, которой до него никто не пользовался.

Николь заняла вторую комнату для гостей, в которой она не спит, потому что секс происходит в моей спальне.

— Ты должен перестать дарить ему подарки, — говорит она мне, когда я нахожусь на кухне и наливаю себе стакан воды.

Я прислоняюсь к стойке и поворачиваюсь к ней лицом.

— Это твой способ сказать: «Спасибо, что заботишься обо мне и моем брате. Дай мне пососать твой член, чтобы показать, как я тебе благодарна?»

Ее щеки приобретают глубокий оттенок красного, но, к ее чести, надменное выражение лица не исчезает. Думаю, аристократическая кровь в твоих жилах никогда не меняется, даже если твоя мать оказывается психопаткой на стероидах.

— Ты его балуешь. — она полностью игнорирует мое предложение «пососать мой член». — Ему будет трудно приспособиться, когда все это закончится.

— Все это?

Я пытаюсь сделать вид, что она не уколола меня метафорически своим любимым кухонным ножом.

Да, план — который сейчас ищет терапевт — состоит в том, чтобы выгнать ее, как только закончится битва за опекунство, но это не значит, что она может так думать.

Николь испускает разочарованный вздох.

— Какую бы вендетту ты мне ни устроил.

— Нет такого мелкого шрифта, который бы говорил, что все закончится в ближайшее время. Возможно, тебе стоит отдохнуть от ненужных мыслей.

— Как долго ты намерен продолжать в том же духе?

— Уже надоело? — я хватаю ее за волосы, мои пальцы впиваются в ее затылок. — Это не звучало так, когда ты кричала на всю комнату прошлой ночью.

Ее нежные руки приземляются на мою грудь, когда она заглядывает мне за спину.

— Прекрати. Джей не спит.

— И мой член тоже.

Я толкаюсь своей эрекцией к мягкой плоти ее живота, доказывая свою точку зрения. Он в таком состоянии с тех пор, как я вошел и увидел ее танцующей и смеющейся, как богиня.

Ее бедра трепещут на моих, а потом это происходит: легкая дрожь, закрытие глаз и напряженность во всем теле.

Когда она открывает их, она немного расслабляется и смотрит на меня, как нимфа. Либо она такая и есть, либо я действительно нуждаюсь в терапии от сексуальной зависимости.

Я даже поставил себе диагноз и могу избавить психотерапевта от необходимости называть его. Я сексуально зависим от Николь.

С тех пор, как я узнал, что такое секс, и тот факт, что я не мог владеть ею, а потом не должен был, превратил меня в озлобленного проклятого мудака.

Мои эмоции всегда были мягкими, контролируемыми, абсолютно регулярными. За исключением тех случаев, когда дело касается этой девушки.

С ней они превращаются в цунами токсичного дерьма и вызывают безмерную потребность причинить боль.