Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

Ханс Ольсен не встревал в обсуждение последней воли Альфреда. По его разумению, выступившие с иском родственники не могли претендовать на наследство. Юридические споры и общественная полемика вокруг получившего всемирную известность завещания затянулись на долгие годы – оно оказалось поистине «взрывоопасным». Альфред владел огромным состоянием, а его последняя воля была слишком необычна и оформлена небезупречно с юридической точки зрения. И еще: где все-таки жил этот самый богатый бродяга в Европе? Считать ли местом его жительства Париж или шведский заводской поселок Буфорс? Перипетии этой истории рассказаны Рагнаром Сульманом в книге «Завещание», выпущенной в 1950 г. издательством «Нурстедт»[24].

O Нобелях Рагнар был наслышан с детства. Позднее, уже в Высшем техническом училище в Стокгольме, он познакомился с сыном Роберта Людвигом. Несколько летних сезонов Рагнар провел учеником на нобелевском заводе взрывчатых веществ в Винтсрвикене (Стокгольм), и работа там лишь обострила его интерес к семейству. Однажды Рагнар прошел на танкере из Швеции до самого Баку, где посетил Роберта Нобеля и его старшего сына Яльмара, которого знал через Людвига.

После ряда лет, проведенных в США, Рагнар получил из Парижа предложение поработать с 1893 г. у Альфреда. Годом позже Альфред купил компанию «Буфорс» и расположенную неподалеку небольшую усадьбу, с помощью Яльмара Нобеля обставил ее, и в 1895 г. там начала действовать лаборатория. Альфред не только сам делал опыты, но и, в пылу возродившейся любви к родине, поддерживал многих шведских изобретателей. K Рагнару Сульману Альфред проникся поистине безграничным доверием и сказал ему: «Ты для меня вроде младшего родственника».

B октябре 1896 г. Альфред пишет Рагнару: «Из-за сердечного приступа я задержусь в Париже еще на несколько дней, пока врачи не сговорятся насчет моего лечения. Hy не ирония ли судьбы, что мне прописан нитроглицерин?! Тут его называют тринитрином, чтобы не отпугивать больных и провизоров». Получив телеграмму о внезапной болезни Альфреда, Рагнар Сульман с Яльмаром и Эмануэлем Нобелями выехал в Сан-Ремо, но они уже не застали Альфреда в живых. Скромную панихиду отслужил приехавший из Парижа шведский пастор Натан Сёдерблум.

Вот как Сульман описывает состоявшиеся в Стокгольме похороны Альфреда: «После заупокойной службы торжественная процессия во главе с конными факельщиками сопроводила катафалк на Северное кладбище, где, согласно воле покойного, его сожгли в тогдашнем, довольно примитивном крематории». 21 декабря в Йето скончалась дочь Роберта и Паулины, двадцатитрехлетняя Тюра. Ee предали земле 30 декабря 1896 г. на том же Северном кладбище.

Рагнар Сульман – пресс-секретарь Альфреда Нобеля

Своими душеприказчиками Альфред назначил молодого химика Рагнара Сульмана и гражданского инженера Рудольфа Лилльеквиста, поручив им обратить его имущество в ценные бумаги и составить из них «фонд, рента с которого выдается ежегодно в награду тем, кто в течение предыдущего года оказал человечеству наибольшие услуги»[25]. Как рассказывает Сульман, вечером 15 декабря 1896 г. к нему в гостиницу (в Сан-Ремо) пришли Эмануэль и Яльмар. Им телеграфировали из Стокгольма о вскрытии завещания. По словам Сульмана, после Альфреда остались «племянники, сотрудники и друзья, не говоря уже о несметном количестве просителей». B отличие от первоначального завещания, Эмануэль не назначался исполнителем, а само завещание противоречило его интересам. Тем не менее, Эмануэль дает Рагнару следующий совет: «Всегда помни, что по-русски исполнителя завещания называют душеприказчиком. И действуй, исходя из этого». Поддержка Эмануэля помогла Рагнару Сульману и Лилльеквисту исполнить волю Альфреда.

Средства Альфреда Нобеля размещались в Швеции, Норвегии, Франции. Италии, Англии, Германии, Австрии и России. Перед Сульманом и Лилльеквистом стояла нелегкая задача выявить все имущество и добиться признания завещания. Вокруг них поднялась настоящая буря. Одни считали пожертвованные средства «даром человечеству», другие упрекали Альфреда в недостатке патриотизма и были убеждены, что исполнить волю покойного невозможно. Член риксдага Яльмар Брантинг утверждал: «Колоссальные премии размещены на беговой дорожке столь далеко, что тс, кому посчастливится достигнуть их, уже и так успеют вкусить большую часть предлагаемых обществом материальных и духовных благ». Брантинг возражал против этого дара с сугубо марксистских позиций, одновременно бросая вызов «(капиталистической. – Б.О.) системе, сделавшей его возможным». B 1921 г. Брантинг поделил с норвежцем Кристианом Ланге Нобелевскую премию мира – за вклад в создание Лиги Наций. Вот как иногда случается.

Столкновение интересов