Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

Женат Альфред никогда не был, но в достаточно солидном возрасте влюбился в Софи Хесс, работавшую в цветочном магазине курортного местечка Баден под Веной. Софи была полной противоположностью Альфреду: легкомысленная красотка из еврейской семьи, без образования и желания его получить, зато с большими запросами. После знакомства между Альфредом и Софи завязывается переписка, он щедрой рукой снабжает Софи деньгами, а спустя 18 лет, когда происходит разрыв, определяет ей пожизненную ренту. Эта рента оговорена и в завещании, однако молодой женщине хочется большего. При поддержке родни (тоже весьма бессовестной) Софи запрашивает крупную сумму за письма Альфреда. Будучи официально замужем и имея ребенка, она (как всегда) живет не по средствам и наделала долгов. Софи то молит о помощи, то прибегает к шантажу. Если ей не заплатят по-хорошему, она предает письма огласке! Сульман пребывал в смущении. Душеприказчики не знали содержания писем и не были уверены, что справятся с еще одним судебным процессом. K тому же все боялись бросить тень на Альфреда. B конце концов Софи передала исполнителям завещания 216 его писем, за что те погасили ее долги в 12 тыс. флоринов и взяли на себя выплату ренты до создания Нобелевского фонда.

B 1898 г. проходило три судебных разбирательства. Одно из них касалось прав на разработку залежей железной руды и меди в Северной Норвегии. B свое время Альфред проявил интерес к созданию добывающей компании, в руководители которой, в частности, намечал Яльмара Шёгрена. Верховный суд отверг притязания Шёгрена на наследственное имущество. Два других процесса были более серьезны и инициировались французами. Ha одном из заседаний Эмануэлю Нобелю пришлось излагать своп разговоры с Альфредом, где тот объяснял, какое возмещение намерен предоставить истцам. Посягательства на наследство и в этих случаях были отвергнуты.

Итак, в 1899 г. можно было заняться учреждением Нобелевского фонда. Обсуждать устав пригласили Яльмара, Людвига и Эмануэля Нобелей, а также Яльмара Шёгрена. Если первые Нобелевские премии. 10 декабря 1901 г., вручал наследный принц, то в следующий раз торжественную церемонию проводил уже Оскар II. C тех пор эта традиция поддерживается как шведскими, так и норвежскими монархами. Через много лет Эмануэль скажет другу архиепископу Натану Сёдерблуму, одному из немногих Нобелевских лауреатов (премия мира за 1930 г.), лично знавших Альфреда: «Да, сначала я пошел против его воли. Его должны были сжечь прямо в Сан-Ремо, но я затребовал тебя телеграфом из Парижа, и все обернулось иначе. Ему бы это понравилось. B конце концов его замысел вылился в нечто грандиозное».

Глава 7

Шикарная жизнь в Баку и Петербурге

Двадцатитрехлетняя Рут Грапенгиссер, недавняя выпускница Центрального гимнастического института в Стокгольме, дипломированный учитель гимнастики и специалист по лечебной гимнастике, получает приглашение из Баку. Ee зовет приехать туда К. В. Хагелин, супруга которого Хильда не блещет здоровьем. Рут, связанная с фру Хагелин дальним родством, становится се компаньонкой, делает Хильде массаж, присматривает за детьми Борисом, Анной, а впоследствии и новорожденным Володей. Рут – девушка веселая, предприимчивая, сильная. Она любит развлечься, любит поволновать кровь у холостых служащих товарищества. Она отлично видит страстные взгляды, которыми одаряют ее красавцы на бакинских улицах.

B 1895 г. Вильгельм Хагелин занимает должность главного управляющего в Баку. Рут служит у Хагслинов с 1895 по 1902 г., переезжая из Баку в Петербург и обратно. Благодаря оживленной переписке Рут с матерью Марией и сестрой Авой (они живут в усадьбе Норрбю в окрестностях шведского города Йончёпинга) мы можем проследить за судьбой Рут – сначала незамужней девушки, а с 1902 г. новобрачной и матери довольно большого бакинского семейства.

«Баку, 1 октября 1895 года Дражайшая сестра!

Тебе не стоит за меня беспокоиться, потому что я устроена замечательно, живу в замечательной комнате среди замечательных людей в замечательной жаре, которая, впрочем, иногда даже слишком замечательна. Лифчиком я еще не обзавелась. Хожу сегодня в муслиновом лифе, так как все мои сорочки в стирке. Кругом такая пыль, что любая одежда быстро грязнится. Скоро шесть часов, тогда мы будем ужинать.