Империя очень зла!

– Потому что он грех лишь на первый взгляд. – И дальше Император развернул, ссылаясь на тезисы православного богослова Серафима Саровского, значение термина «нищие духом», как людей, которые никогда не останавливаются на достигнутом. – Таким образом, тщеславие и есть воплощение той нищеты духом, которое ведет в Царствие Небесное. На первый взгляд – грех, особенно в глазах примитивных людей. Но если подумать – одна из высших благодетелей.

– Очень необычная трактовка, – с интересом произнесла Клео.

– Святое Писание – это довольно архаичный текст. Для него и ему подобных книг характерно использование метафорических образов – кённингов в той или иной форме и степени. Во всяком случае, для европейской цивилизации, ибо они имеют место на всем ее просторе – от античной Греции до древних земель викингов. Иудея, где христианство и зародилось, хоть и относилась к Азии, но вполне была «в струе» Средиземноморской цивилизации, из которой Европа и выросла.

– Жаль, что на проповедях этого не рассказывают, – немного нахмурившись, заметила его мать. – Это любопытно.

– А зачем это делать? Если Святое Писание подавать прямо, в лоб, то духовный подвиг становится очень простым делом и доступным почти что каждому. Возьмите то же смирение тела. Как его воспринимают обычно? Правильно, как ограничение в питании и избегание излишне частого мытья. Просто? Вполне. На это способны многие, значит, каждый может почувствовать себя героем и сподвижником. А если это подавать правильно? Возникнут вопросы и варианты. Например, посмотрите на свою дочь. Чтобы хорошо танцевать, она много тренируется. Через боль и усталость, которые она превозмогает. Много тяжелого труда над совершенствованием собственного тела делают ее движения легкими. Это ли не настоящее смирение тела? Больше того – так она поступает изо дня в день. Из года в год. Долго и методично. Ибо сказано – по делам их узнаете. Как? Очень просто. Клео смиряет свое тело тренировками. Она алчет духа, не желая останавливаться на достигнутом, и находит его, порхая, подобно прекрасно бабочке, на сцене, что есть лучшее внешнее проявление божественной благодати.

– Вы думаете? – настороженно поинтересовалась мать.

– Убежден. Для сравнения возьмите какого-нибудь Жака. Он редко моется не потому, что подвижник, а потому, что лентяй и грязнуля. Он не вкушает скоромного в пост, что не мешает ему в эти дни обжираться постными блюдами. Из-за чего он жирный, как перекормленная свинья, и воняет, как потная скотина, едва передвигаясь с ужасной одышкой. Яблоня не рождает редьки, так и хорошие, богоугодные дела не рождают таких вот последствий. Но готов ли этот Жак каждый день тренироваться? Готов ли смирять свое тело ради стремления к совершенству? Не думаю. Он ленив, примитивен, банален. Для него это слишком просто. Ему такая проповедь не понравится. Ему хочется найти оправдание своим порокам. Как и многим другим.

– Ваше Императорское Величество, если вдруг вы захотите отречься от престола, то, думаю, из вас получился неплохой проповедник, – усмехнулась родительница Клеопатры.

– Вы льстите мне. Какой из меня проповедник? Толпе не понравятся мои слова. Никто не любит осознавать, что он сам виновен во всех своих бедах. Хороший проповедник должен уметь красиво лгать, говоря толпе то, что она хочет услышать. И давать простые рецепты обретения счастья. Чтобы не думать, чтобы не напрягаться…

Мило посидели, приятно пообщались. Однако наутро об их встрече уже знал весь Париж, так как сработало «сарафанное радио». А еще через день этот вопрос подняли в парламенте. Глава республиканской фракции, стремясь реабилитировать свой блок, предложил даровать Клеопатре Диане де Мерод титул «дочь святого Мартина».

Как ни странно, идея понравилась.

Республиканцам – тем, что она не имела никаких прав на французский престол. Да и «человек из народа» – танцовщица, хоть и дворянка. Монархической же партии во главе с Буланже эта идея «зашла», потому что они стремились к любым форматам укрепления союза с Россией. Да, к личности Клеопатры были вопросы, но как ни крути, а она относилась к очень древнему и знатному роду, что позволяло закрыть глаза на многое. Конечно, было бы лучше, если бы она была королевской или императорской крови, но на безрыбье и рак за колбасу сойдет. Конечно, кое-какие переговоры с Бурбонами и Бонапартами шли, но без всякого успеха. Гибель Шарля вновь расколола единство монархистов, разметав их по противоборствующим лагерям. И теперь они хватались за любые возможности вновь консолидироваться. Во всяком случае, самые прогрессивные и разумные из них.

И вот спустя каких-то три дня после того обеда Императора пригласили в парламент Франции для переговоров по этому вопросу. Публичных. Почему нет? Русский Император выступает в парламенте Франции, договариваясь с ним о каких-то законодательных инициативах в самой Франции. Что может быть лучше? Николай Александрович не мог упустить такого шанса – пошутить.