Империя Оствер. Пенталогия (СИ)

Из двух темных конюшен на свет стали выходить грязные завшивленные люди в лохмотьях, лаптях и обмотках из шкур. Многие из них несли на своих телах следы тяжелых ранений и выглядели бывшие захватчики и покорители Империи Оствер весьма бедственно, примерно как румыны и немцы, которых советские войска под Сталинградом десятками тысяч в плен брали. Однако, в отличии от них, в нанхасах, которые выстраивались передо мной и капитаном в четыре шеренги, все еще чувствовались сила и мощь. Правда, северяне ее старательно скрывали, на показ сутулились, кашляли, сморкались и стонали. И мне это говорило о многом.

«Ха! — мысленно усмехнулся я. — Хитрецы! Видимо, пытки, допросы, унижения, голод и холод, не сломали северных завоевателей, и они все еще надеются на побег. Ну-ну! Пусть попробуют, будет партизанам Текки тактическая тренировка в лесу с реальным противником. Впрочем, к чему это я? Отставить! Мне нужны бойцы и точка, а капитан Сквир и другие командиры армии герцога Гая отнюдь не дураки, и большого побега не допустят. Наверняка, они держат ситуацию под контролем, и лишь только кто-то всерьез надумает рвануть в дебри, его сразу же аккуратно изымут из общей массы пленников. А потом на этой же самой площадке, охранники устроят показательное наказание невиновных для устрашения провинившихся. Да-да! Именно так! Все по имперскому уставу в его разделе, который касается военнопленных. Сбежал заключенный. Его поймали. Общее построение всей тюрьмы или лагеря. Короткое разбирательство и начальник объекта по своему усмотрению приказывает казнить двух-трех или более пленников (как правило, наиболее слабых или увечных), а неудачника, который не смог сбежать, кидают в толпу заключенных и оберегают от гнева его собратьев по несчастью. Примитивный психологический прием. Но действенный. Пара подобных случаев, и пленники начинают контролировать друг друга сами».

Тем временем, пока я гонял в голове мыслишки, нанхасы, почти две сотни человек, выстроились и застыли без движения.

«Молодцы капитаны герцога! Вымуштровали северян!»- оглядывая относительно ровный строй из бомжеватого вида мужчин, про себя похвалил я Сквира и других временных начальников концлагеря, и отдал первую команду:

— Десятники и сотники три шага вперед! — Один за другим, из строя вышли семь человек. Много. И я продолжил: — Десятники на месте! Сотники ко мне!

Четыре человека остались на месте, а трое приблизились ко мне вплотную. Пленные сотники сомкнулись, замерли, и мой нос уловил исходящие от них запахи. Смесь из пота, грязи, жира, копоти и гниющих от сырости и влажности старых ран. Это ароматы поражения и рабства. Они узнаются сразу же, и невольно мне захотелось скривиться или поморщиться. Но я, само собой, этого не сделал, чай не рафинированный столичный интеллигент теоретик в надцатом поколении, а практик, у которого за спиной война, убийства, много пролитой крови и трехгодичное обучение в военном лицее. И сохранив каменное выражение лица, я стал вглядываться в серые исхудавшие лица белоголовых.

Первый, молодой жилистый мужчина, мой ровесник, Костар Обер из рода Океанских Ястребов. Превосходный боец и неплохой командир, которого я лично захватил в плен вблизи крепости Мкирра, а потом по моему приказу его накачали наркотой, и Костар выдал мне секреты своего вышестоящего командования. Он из элиты племенного общества, природный вожак и истинный белоголовый. В душе, наверняка, он люто ненавидит меня, и с ним будет трудно.

Второй, припадающий на одну ногу, низкорослый мужичок с лицом пройдохи. Лот Шаквэ из рода Изумруд, верный сторонник и гвардеец верховного вождя одичавших нанхасов Ратэрэ Дючина. Его взяли на третьи сутки после разгрома младшего Обера, когда он бегал по дебрям. При чем он так ловко это делал, что партизанам Текки казалось, будто поймать его невозможно. Слишком вертким человеком оказался Шаквэ, который имел навыки жизни в зимних лесах. Но он был ранен в бедро и, несмотря на эликсиры, сильно ослаб. Поэтому партизаны-лыжники его все же загоняли и повязали. Ну, а теперь он пленник, с которым, можно договориться, ибо, как мне кажется, ради спасения собственной жизни этот одичавший нанхас готов на многое.