Империя Оствер. Пенталогия (СИ)

Что же касается третьего вражеского сотника, немного сутулого здоровяка, чем-то смахивающего на типичного оборотня из рода Гунзаг (Медведь), то я его раньше не видел. Однако кое-что про него знал. Это был Яр Пинтэр, вождь и один из последних представителей племенного сообщества Талая Вода, которое покинуло Форкум около девятисот лет назад. Во время междоусобной войны, это племя понесло большие потери. Затем, при отступлении на юго-запад, само по себе выжить в пустошах оно не смогло и смешалось с северными племенами дикарей. Позже часть семей отделилась и снова вспомнила о том, что они нанхасы, а во время переселения Океанских Ястребов остатки этого племени влились в орду Дючина. Однако для тех, кого они считали сородичами, люди Талой Воды были чужаками, полукровками и квартеронами, кровь которых не так чиста как у них. И вождь этого некогда славного племени взбунтовался и хотел отделиться. Но у него ничего не вышло. Недовольство задавили в зародыше. Пинтэра осудили, и он стал командиром штрафников, которые во время прорыва Дючина и Виса Беренца к крепости Эрра перекрыли тракт возле Содвера и до последнего прикрывали тылы своих так называемых сородичей, бросивших полсотни бойцов против всех сил герцога Гая. Вот там-то сотника Яра Пинтэра и повязали, да и то, случайно, поскольку его контузило взрывом магической гранаты. И потом, насколько я слышал, с ним имели отдельный разговор тайные стражники Канимов, которые хотели привлечь его на нашу сторону. Вот только Пинтэр мужиком оказался. Не сломался и не струсил. Он сказал, что имперцы ему не враги и не друзья. Зла к остверам он не имеет, но и «своих» сдавать не станет. Короче говоря, бывший вождь и сотник отверг предложение шпионов-контрразведчиков, был подвергнут медикаментозному и магическому допросу и на общих основаниях отправился в концлагерь. Можно ли его переманить на свою сторону? Не знаю. Нужно разговаривать.

Пока я рассматривал авторитетных пленников, они изучали меня, и ни один не отвернулся и не отступил. Я прав — это сильные люди, не столько телесно, сколько духовно, а значит, один такой человек, если он даст мне клятву на верность, будет стоить любых двух, которые служат за деньги.

— Господин капитан, — увидев все, что хотел, я обратился к Сквиру, — у вас не найдется комнаты, где я бы смог спокойно пообщаться с нашими вчерашними противниками?

— Есть такое помещение, — ответил офицер. — Гостевая комната для тайных стражников, которые к нам иногда приезжают. Вас в нее проводят.

Я кивнул нанхасам:

— За мной!

Отвернувшись от общего строя, я и ламия, которая в образе юной жрицы казалась хрупким подростком, направились в местную гостиницу, отдельный блок солдатской казармы со своим входом и караулом. Северяне последовали за нами, а капитан распустил военнопленных по лежакам. Завтра сюда должны были прибыть триста новобранцев, вчерашних крестьян, и пленникам предстояло с ними сразиться. Северяне с палками и в обносках, а воины герцога в учебных доспехах, с тяжелыми деревянными мечами, дротиками и щитами. Так что с утра нанхасам понадобятся все силы, какие у них только есть. Убить их, конечно, не убьют, но синяков нахватать или травму при такой тренировке получить, можно запросто.

Спустя пару минут все участники серьезного разговора оказались в гостевой комнате. Отири и я, не сговариваясь, расположились на довольно удобном диванчике у окна, а северяне, в лица которых падал яркий солнечный свет, встали напротив.

С полминуты, всматриваясь в лица нанхасов, я помолчал и, собравшись с мыслями, начал:

— Итак, для тех, кто со мной не знаком, представлюсь. Я граф Уркварт Ройхо. Кто вы я знаю, так что давайте сразу перейдем к делу, ради которого вас пригласили в эту комнату. Вы ведь понимаете, что я приехал сюда не для того, чтобы на вас посмотреть?

Пленники переглянулись, и за всех ответил Яр Пинтэр:

— Мы это понимаем, граф Ройхо.

Странно, я ожидал, что услышу молодого Костара Обера, который в иерархии нанхасов, по всем понятиям, должен стоять выше двух других сотников. Но отозвался похожий на лесного мишку крепыш, а значит, у северян есть некая плоскость внутренних взаимоотношений, про которую я ничего не знаю. Хотя, наверное, дело в том, что в плену расклады поменялись, и наследник военного вождя Океанских Ястребов уступил главенство более опытному, а главное, более сильному собрату. Впрочем, эти мысли скользнули краем, и я сказал:

— Это хорошо. В таком случае будем говорить. Сначала я выскажусь, а потом вы мне ответите. Идет?

— Да.

Пинтэр слегка повел плечами, и я перешел к сути: