Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»

Петр осекся, его брань в адрес корсиканца оказалась напрасной. Белый дым заволок два берега – батареи дружно послали ответные гостинцы.

Да и минное заграждение собрало очередной свой улов. У борта линкора встал водяной столб, и почти сразу же из его чрева, выворачивая палубу, полыхнуло пламя. И чудовищный взрыв не только разметал горящие обломки, но нашел еще одну жертву – второй фрегат разделил участь первого, буквально на глазах превратившись в полыхающий костер.

– Зело, однако…

Петр не мог поверить собственным глазам – увидеть такое нещадное избиение англичан он не ожидал в самом горячечном бреду. И тут, словно размытая химера, выросло еще одно видение – два британских линкора напоролись на мины, стараясь совершить маневр и уйти от губительного огня береговых пушек.

Он не ошибся, взяв Бонапарта на русскую службу, – несостоявшийся французский император военное дело знал прекрасно. Бомбические пушки буквально в труху размолотили линейный корабль, тот потерял ход и беззащитно покачивался на морской глади.

У последнего «британца» явно не выдержали нервы – линкор стал разворачиваться в узости, стремясь улепетнуть. Да не тут-то было – продольное минное заграждение специально для противодействия таким маневрам было предназначено.

В голубое небо взметнулся очередной водяной столб, а через несколько минут английский линкор, повалившись, обреченно лег на борт. Пушки на берегу прекратили стрельбу, и тишина оказалась на секунду такой давящей, что Петр непроизвольно закряхтел, желая услышать хотя бы собственные звуки. И тут на кораблях взорвался многоголосый ликующий хор, и в небо белыми птицами взлетели бескозырки.

– Виктория! Виват!

Петергоф

Прочитав первую ленту, Миронов посерел лицом – о таком он знал, это крепко ему в голову вдолбили, но за все годы службы ни разу не слышал. И действовать нужно было немедленно, и первым делом сразу накрыл планшет с принятой телеграммой.

– Государево слово и дело, – глухо, но четко произнес телеграфист, и Пузо, с побелевшим лицом, рванул опечатанную дверку шкафчика на стене, схватил флажок, сунул в губы свисток и, разматывая красную ткань, выметнулся за дверь. Привалился к ней снаружи, хотя Миронов тут же закрыл за ним засов.

И правильно сделал, все по инструкции, ибо есть такие государственные тайны, о которых многим знать не надлежит.

Федор вытащил из-под мундира ключ, открыл сейф начальника и достал секретную тетрадь. Расписался там в получении депеши, достал красный футляр, как раз для таких случаев предусмотренный, и уселся за стол, принявшись быстро расшифровывать сообщение. А за окном разливалась переливчатая трель свистка – Пузин тоже хорошо знал и помнил инструкцию и теперь ее выполнял.

Работа была проделана за несколько минут. Миронов вложил листок в футляр, быстро расписался на планшете и запер оный в железный ящик. Новость его ошарашила, но он напустил на лицо ледяную маску – о таких делах ведать надлежит только государыне. И, помешкав одну только секунду, собравшись духом, рванул массивный железный засов и, держа на вытянутых руках красный футляр, вышел за дверь.

У здания его уже ожидали, так что в сердце екнуло. Такого он просто не ожидал и представить не мог в самом горячечном бреду.

Напряженно застыл, кусая в нетерпении седой ус, старый наперсник императора. Рядом с ним подполковник, командир караульной роты, капитан и полдюжины солдат с винтовками – все с поседевшими головами, в шрамах и отметинах от множества боев, в которых они участвовали. Так император повелел – брать в дворцовые гренадеры тех гвардейцев, что по ранам своим службу в поле нести не могут.

– Командир лейб-гвардии Дворцового батальона полковник Берген, – лязгнул голосом комендант Петергофа, словно клинком, а глаза тревожные, с затаенным страхом, но положенную инструкцию соблюдал четко.

– Срочная депеша, – негромко произнес Федор и добавил громче, с пониманием, внушительно: – Государево слово и дело!

Федор смог выдержать впившийся в него взгляд коменданта, что впервые, как и все во дворце, услышал трель свистка и красный флажок, суматошно мелькавший в воздухе. Потому и прибежал первым, страшась услышать о своем благодетеле недобрую весть. А ведь за обеденным столом был полковник, что любому армейскому генерал-майору равен, – крошки хлебные на рукаве прилипли, да обшлаг мокрый, видно, вино пролил.

И Миронов не выдержал, глядя в умоляющие глаза Бергена – он только моргнул легонько, как бы говоря, что все в порядке, беды нет, даже наоборот. И увидел, как судорожно сглотнул старый офицер, с какой благодарностью одарил его взглядом. Но то было секунду, и стальным голосом комендант отдал приказание и одновременно выхватил из ножен шпагу.

– Господин подполковник! Путь должен быть чист! Выполнять!

– Есть, господин полковник!

Раньше бы Федор усмехнулся, глядя, как резво побежал старик с двумя пожилыми солдатами, но сейчас даже мысленно не улыбнулся. Понял, что и они так же честно выполняют присягу.

– Прошу следовать за мной, господин губернский секретарь, – тем же стальным голосом скомандовал полковник. – На кра-ул!