Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»

– Да и ваша эскадра такое же поведение наглядно продемонстрировала – вы игнорировали сигналы и мой штандарт, а когда подорвались корабли, то первыми открыли по нам стрельбу. Да и ваши выловленные из воды матросы говорят о неком приказе, что вы им отдали, адмирал. И как прикажете такое понимать? Откуда столь демонстративная враждебность?

– Ваше императорское величество. – Нельсон всей кожей ощутил, что нужно хоть как-то выкручиваться, а то адмиралтейская веревка может его зря дожидаться, а дело закончится варварским азиатским колом. Тут его передернуло – воображение красочно нарисовало предполагаемые муки. Нет, нет и нет – с этим русским царем нужно договориться. Но вначале отвести от себя обвинения…

Петербург

Малиновый колокольный звон всех столичных церквей накрыл город. Яркое солнце играло бликами на золотых ризах духовенства и золотом шитье на военных мундирах, на парадном платье послов, отблескивало на украшениях дворянства и именитого купечества, задорно отражалось от принаряженных горожан, что надели на себя лучшие одеяния.

И тут колокольный звон был заглушен одновременным залпом сотен орудий – словно страшной силы гром всю столицу тряхнул, везде забренчали оконные стекла, а кое-где и разбились.

Окутались густым пороховым дымом мощные стопушечные корабли, вытянутые по Неве с разноцветными флагами, что пестрыми цветами колыхались на ветру.

Им вторили орудия Петропавловской крепости, бастионы которой словно накрыл белый туман. Задорно рявкали мелкие пехотные пушки, установленные на площадях и вдоль Невского проспекта.

Праздник пришел в град Петров, да такой, что прежние торжества рядом с ним и не чествованиями казались, а так себе. Как заурядная мужицкая тихая пьянка в глухой деревушке с развеселой городской свадьбой, где собрались многие сотни гостей и где вино льется полноводной рекой.

В столице вино с водкой еще не текли, хотя двери всех кабаков были открыты – заходи, пей от души, празднуй и веселись – нынче все бесплатно, задарма. Вот только жителям, даже запойным питухам было не до того; они все толпились на улицах, жадно ловя щедро разбрасываемые гвардейцами из сумок памятные бронзовые медали, похожие на монеты.

Люди толкались, кое-где вспыхивали потасовки, но тут же прекращались. И не потому, что полиция радела, а из-за радости великой, что в душах царила. И медали к сердцу прижимали, жадно рассматривали отчеканенный рисунок – две руки с небес водружают православный крест на собор Святой Софии. А на обороте надпись: «С нами Бог».

И как не радоваться русским людям, когда Константинополь, город достославный, с которого на Русь крещение пришло, у магометан отбит и императором Петром Федоровичем навечно под защитой российской оставлен?

Сбылась вековая мечта! Москва – третий Рим, и четвертому не бывать! А тут второй Рим освободили. И поневоле в мозг русского человека закралась мысль – а может, государь батюшка, и первый Рим, того…

На площади перед Казанским царило веселье. Медали там тоже были, но не бронзовые, а серебряные и золотые, в коробочках, на алом бархате. И вручали их в руки, а не разбрасывали – так и не простонародье здесь толпилось, а чинно стояли люди знатные либо доверием облеченные. Да такие, что сама императрица некоторым из них золотые медали дарила.

А народ радовался и ликовал, да пересуды шли из конца в конец, выплескивались на улицы и передавались от одного рассказчика другому, кружась по улицам подобно летнему ветерку.

– Я, любезный, нашему благоверному императору Петру Федоровичу с первого дня как присягнул, так и верен поныне. И давно знал, что именно он Царьград от неверных освободит!

– А весть-то, Кузьма, орлы богдыхановские на своих крыльях за два дня принесли. Сих птиц князь Амурский царю батюшке доставил.

– Навроде голубей почтовых?

– Да тьфу на голубя! Ему от Константинополя до нас две недели лететь! А орлы такие – крылья саженные размахнули, и ать-два. И вот уже в Петергофе на балконе сидят, а царица-матушка от лапки депешу отвязывает.

– Ой, Матрена, стара я стала. Но с радостью такой аж помолодела. Теперь в собор Святой Софии паломницей отправлюсь, замолю грехи свои. Сыночков-то я не от Фомы своего прижила…

– Да какие птицы, почтенные. У меня шурин на почте работает, так он сказывал, что депеши по проводам идут, електричеством толкаемые…

– А по сопатке?! Где это видано, чтобы письмо бумажное в железку тонкую поместить?! Не слушайте дурня, православные!

– А послы-то, послы иноземные каковы?!

Действительно, на лицах большинства послов улыбки словно приклеили, особенно когда Екатерина Алексеевна еще в Зимнем дворце о взятии Константинополя им торжественно сказала. Да английского посла особо от других поблагодарила за призыв взять православных христиан под защиту и первому памятную золотую медаль вручила.

Прусский и австрийский послы криво улыбнулись, быстро переглянувшись, а вот лорду стало совсем дурно от этого известия, даже хваленая британская выдержка не помогла…

Дарданеллы