Империя предрассудков (СИ)

Впервые я читала столь эмоциональное письмо отца! Обычно его текст был лаконичен, и никогда он не упоминал о своих проблемах. Поэтому не нужно было быть особенно догадливой, чтобы сообразить, что у него произошло. К нему пришли за долгом.

Я быстро взяла себя в руки, не давая панике завладеть собой. Что я могла сделать? Ответ был очевиден. Нас могли спасти только пятьдесят тысяч.

— Нет! Только не это! Только не сейчас! — закричала я во весь голос. Если бы пустота могла чувствовать, она бы точно испугалась от моего внезапного крика.

Закрыв лицо руками, я глотала горячие слезы, которые не в силах была унять. Я позволила себе расслабиться на полгода, и за это время они добрались до моего дома. А теперь я уже не в силах была помочь.

Спустя несколько минут наедине со всепоглощающими чувствами, ко мне начала возвращаться способность мыслить критически.

Я осмотрела покои и оставшиеся на столе письма. Одно из них было от Фани. И тогда я прозрела.

У меня изначально была возможность спасти наше имущество и статус, пусть для этого и предстояло пережить публичное унижения и угрызения совести. Она ведь говорила мне что-то о летнем представлении в ее заведении. Говорила что-то про дебютанток. Про то, что это не требует особых навыков и вселенского унижения, но дает возможность быстро получить деньги. И не просто деньги, а большие деньги. Почему мне раньше не пришло это в голову?! Сейчас только выступление в её борделе могло нас спасти.

Я схватила последнее письмо Афанасии, и принялась залпом читать его в надежде, что она написала там хоть что-то про этот гнусный праздник для аристократов.

Я не прогадала, девушка действительно писала там про грядущее торжество, и в основном не очень лестно отзывалась о том, что происходило в эти дни в ее La douceur:

«Я явно что-то делаю не так, — писала мне девушка, — потому что уже давно не чувствую радости от жизни. Послезавтра будет это ежегодное сборище примитивной аристократии, а после, я начну думать, как бросить всё к чёрту и начинать с чистого листа.

Из всего текста я мгновенно вычленила самую нужную мне в тот момент информацию. «Послезавтра» — писала в нём Фаня, а письмо датировалось тринадцатым июля.

Мне понадобилось всего пара секунд, чтобы осознать: сегодня было пятнадцатое июля, а значит именно сегодня в борделе Афанасии пройдет главное шоу года, и если мне нужны деньги, то и выступать придется сегодня.

Я всегда считала, что заведения вроде La douceur должны ютиться где-то на окраине, вдали от непорочных взглядов местной аристократии. В своих догадках я была права лишь отчасти. Бордель Фани расположился чуть ли не в самом центре города, неподалеку от главной площади, однако близость к центру вовсе не гарантировала ему величественный вид и богатое убранство. Часть города, которую мне предстояло посетить, по слухам, кишела не только сомнительными заведениями, но и далеко не самыми порядочными людьми.

В самом начале квартала атмосфера все ещё была праздная, свойственная той, что окружала меня изо дня в день: здесь размещались дорогие ресторации для знати и высших императорских чинов, череда из первоклассных французских и итальянских ателье и огромное здание оперного театра. Но чем дальше по улице я продвигалась, тем страшнее мне становилось. Ещё недавно мелькавшие мимо меня вычурные австерии, рядом с которыми не утихал смех богачей, а звуки фонтанов были громче топота гнедых лошадей в золотых каретах, сменились на пошарпанные гостиницы и битком набитые трактиры, из которых вываливались потные мужики.

Спустя пару поворотов передо мной и вовсе открылся вид на совершенно иной город: грязь по колено, полуживые клячи, увязнувшие в нечистотах, калеки и немые попрошайки, нахально преследующие меня вдоль полупустых улиц. Здания, расположившиеся здесь, сложно было назвать домами. Меня встречали заплесневелые стены, от которых разило гнилью и сыростью, а ветер, проходя сквозь выбитые окна, гнетуще гудел между мансардных балок. То и дело из этих, казалось бы, забытых богом развалюх выходили весьма прилично одетые девушки и, как ни в чем не бывало, направлялись в сторону центра. Я понимала — до места назначения оставалось всего ничего, но слабо верилось, что знаменитый бордель Фани, в который наведывались даже высокопоставленные лица Империи, мог находиться в таком месте.

Тем не менее, репутация у дома была положительная, насколько это было возможно, учитывая обстоятельства. Этот факт даровал надежду, что я не нарвусь там на неприятности в лице озабоченных солдат. А вот осознание, того, что туда легко могут заглянуть знакомые персоны императорского двора, приводила в ужас.

Я накинула серый капюшон атласного плаща, который с трудом выпросила у Варвары, а затем решительно двинулась вперёд, изредка оглядываясь по сторонам, и проверяя, чтобы за мной не было хвоста из местных попрошаек.