Империя предрассудков (СИ)

До сего момента я не могла объективно оценить уровень того безумия, в который встреваю, но взяв в руки платье для проституток, внезапно осознала, что я творю. И теперь я все больше и больше склонялась к мысли, что в таком виде я никуда не пойду. Мне казалось, словно Фаня затеяла это представление только лишь с одной целью: убедить меня в том, что такой способ заработка мне не подойдёт.

К сожалению, я была до нелепого безрассудна и глупа. А моя принципиальность в отношении помощи семье, невзирая на возможную потерю репутации, была куда сильнее здравого смысла. Поэтому взяв из рук Фани платье, которое не особо отличалось от ночного неглиже, нарочито уверенно произнесла:

— Я готова.

Фаня лишь вздохнула:

— Мне нужно проверить девушек, а ты пока переодевайся, мы скоро начинаем, — произнесла она и скрылась за дверью, не давая мне времени спросить ее о чём-то ещё. Вероятно, она просто больше не могла наблюдать за тем, как я порчу свою жизнь.

Несмотря на то, что мне, казалось, удалось убедить Афанасию в своем бесстрашии, себя обмануть было не так просто. С каждой секундой страх внутри все больше нарастал, превращаясь в панический ужас, и только отчаяние не давало развернуться и сбежать.

«Что будет, если меня узнают? Что если я не справлюсь и подведу Фаню? И с чего вообще я, воспитанная в лучшем учебном заведении Империи, должна выступать в этом доме разврата?» — думала я, надевая струящийся тонкий шелк, который аккуратно ложился на каждый изгиб тела. Увидев меня в таком платье, даже цесаревич вряд ли бы прошел мимо. А впрочем, зачем мне нужен этот цесаревич?

Я вновь посмотрела на себя в зеркало. Наверное, стоило восхититься своему отражению, подумать о том, что даже несмотря на всю откровенность и непривычность образа, это платье без сомнений подчеркивает все достоинства фигуры и заставляет меня по-новому взглянуть на себя. Но я видела в отражение совсем не то, что должна была при иных обстоятельствах. Было противно и стыдно от себя, опустившейся до такого безобразия.

— Ты уже? Быстро, однако, — совершенно неожиданно в комнату вошла Фаня и, мимолетом оглядев меня, подытожила, — хорошо село, — подруга вовсе не собиралась стелить передо мной комплиментами, понимая, что в моем случае это неуместно.

— А теперь слушай внимательно, — Фаня остановилась напротив меня и серьезным видом продолжила, — на этом празднике я заявлю тебя как дебютантку.

— Что это значит?

— Это значит, что для них ты будешь особым, лакомым кусочком. Считай себя редкой картиной в главной городской галерее, назовем это так. На дебютанток всегда огромный спрос. Все платят лишь за возможность видеть тебя, а не за твои способности. К слову, неважно, что ты будешь делать на выступлении. Даже покрутившись на одном месте пару минут, они готовы будут заплатить за это большие деньги. Но все же, постарайся не быть фарфоровой статуэткой. Я знаю, что ты весьма неплохо танцуешь, — я не совсем понимала, что делает Афанасия: приободряет меня или старается ещё больше запугать.

— И запомни ещё одно: за каждый танец наши гости платят отдельно, в зависимости от того насколько им понравилось. Так что у тебя будет двойной стимул стараться.

Мысль о щедром вознаграждении придала сил, но тут же вспомнив какими средствами я собиралась их заработать, свело челюсть.

— Ты все ещё можешь передумать, — напоминала Фаня, серьезно глядя на меня.

Но я лишь печально помотала головой.

— Я даже не знаю, что буду делать, когда там окажусь.

— Считай это разминкой в хореографическом классе Института. Импровизируй. Но я все еще надеюсь, что ты откажешься. Анна, это не для тебя, — даже эти слова Фаня говорила так, словно была лишена и доли сочувствия. Однако, несмотря на ее жесткий тон, я как никогда чувствовала ее поддержку.

— Ты знаешь, что я не буду тебя слушать. Я уже здесь. Я одета и готова выступить. Все получится, и на этом раз и навсегда с подобными экспериментами будет покончено.

С каждой секундой волнение во мне нарастало, но уже не столько от мысли, что меня узнают, сколько от странных и совершенно неоправданных предрассудков, что здешней публике не понравится мой номер. «Что за ерунда?» — подумала я, отгоняя от себя эти мысли. Я была настроена сделать все, чтобы получить эти дурацкие пятьдесят тысяч и со мной была сила короткого платья, глубоко декольте и длинных ног — пожалуй единственного, чем я действительно могла гордиться.

— Ты бы дала мне выпить для храбрости, если бы видела, что я очень нервничаю, а один глоток поможет мне расслабиться? — кокетливо поинтересовалась я в надежде, что Фаня поймет мой посыл.

Та посмотрела на меня с недоверчивым прищуром и также кокетливо ответила:

— Нет. Алкоголь не помогает стать смелее. Он отрубает те зоны мозга, что ответственны за поведение. Так что я бы не стала нарушать твое естественное состояние.

Я лишь фыркнула. Я выступала в Институте миллионы раз. Выступала перед Императрицей, герцогами, графами, перед залами с сотнями институток, но такое волнение я испытывала впервые.