Империя предрассудков (СИ)

Оглядев Александра, я вдруг заметила, что он несколько преобразился. Самодовольная ухмылка превратилась в едва заметную смущенную улыбку; напускной шарм куда-то испарился, уступая место простой искренности. Я уставилась в одну точку на стене, все еще не до конца осознавая, что произошло. Мне помог человек, которого я презирала больше всех, а в итоге он, наверное, спасет мою семью.

— Спасибо, Ваше Высочество, вы даже не можете вообразить, как это ценно для меня. Я этого не забуду.

Он лишь кивнул, многозначительно глядя на меня.

— Что ж, — Александр явно чувствовал себя неловко, — в таком случае я, наверное, пойду решать этот вопрос.

Я поклонилась князю. На этот раз особенно почтительно. Я ожидала, что после этого он отправиться в сторону дворца, однако мужчина не спешил уходить.

Спустя мгновение он потянулся к полюбившейся ему розе, одним легким движением сорвал крупный цветок и протянул его мне.

— Это кому?

Пока Александр раскрывался для меня с новой стороны, преподнося неожиданные сюрпризы, я продолжала неимоверно глупить.

Внезапно он потянулся ко мне, и через пару секунд моя холодная ладонь оказалась в его руке. Я дернулась, стремясь высвободить руку из внезапного плена. Но тут же его хватка ослабела, Александр отпрянул, оставив в моей руке только ослепительно белую розу.

Я подняла на него глаза. Совершенно непонятно было, чего хотел этот человек. Хотел бы воспользоваться, вряд ли стал бы возиться со мной. К тому же он явно был из тех, кто предпочитал действовать прямо. А теперь мы просто стояли на пустом балконе молча глядя друг на друга, а в руках я держала розу, которую мне подарил князь Александр. Что-то невероятное.

— Все будет хорошо. Следующим летом вы обязательно поедете к своему отцу и будете пить чай где-нибудь в вишневом саду. Вот увидите.

Я обомлела. Он точно не читал мои мысли?

— В яблоневом, — поправила я его, хотя вместо мыслей в голове сейчас был туман.

Мы вновь принялись улыбаться друг другу, не осознавая, насколько нелепо это, вероятно, выглядит со стороны. А потом он смущенно отвел взгляд, словно сделал что-то неприличное.

— Мне нужно идти, — сказал он едва слышно, неохотно отстраняясь от парапета.

Вместе с ним подскочила и я, чтобы подарить ему очередной поклон уважения.

— Благодарю за все, Ваше Высочество.

Он осмотрел меня сверху вниз, словно собирался взять меня в руки и переставить в другое место, чтобы я не заграждала ему путь. Но вместо этого с улыбкой произнес:

— Я всегда рад помочь вам.

Пауза оказалась слишком долгой и неловкой. Я чувствовала безмерную благодарность за помощь, понимая, что больше, чем он сделал для меня, никто бы не сделал. Но почему я не чувствовала себя совершенно счастливой? Почему мне вдруг захотелось попросить его остаться? Остаться, чтобы просто поговорить с ним. Разболтать ему о своей жизни, расспросить о его (хотя мне казалось, что я уже все о ней знала). Но я не смела требовать большего.

— До встречи, — поклонился он, и, бросив мне вслед еще один многозначительный взгляд, устремился вперед.

Я зачарованно смотрела ему вслед, с трудом переваривая действительность. А когда его силуэт скрылся за поворотом, я и вовсе задумалась о том, была ли встреча с ним на самом деле. Но затем я почувствовала, как острые шипы цветка царапают тонкую кожу на ладони, опустила голову, и все сомнения улетучились. Все, что произошло было правдой. Александр был здесь, и он оставил мне первое прекрасное воспоминание об этом месте и колючую, но прекрасную розу.

Глава 18

Осень я провела в стенах дворца. Это было время балов, пиршеств и торжеств, которые отнимали все силы. Декабрь же, наоборот, выдался менее щедрым на праздники. Однако это было связано с тем, что все готовились к главному событию года — Рождественскому балу, и времени на все остальное почти не хватало. Тем не менее это нисколько не уменьшило моих забот, ведь выкладываться все равно приходилось каждый вечер, посещая театры, галереи и составляя компанию герцогине в те дни, когда она навещала своих подруг.

В один из редких свободных вечеров, который появился у меня только благодаря внезапной мигрени Марии Павловны, я спустилась в гостевую комнату, чтобы отдохнуть от приевшихся четырех стен моей спальни.

Как назло, моя идиллия в одиночестве с книгой длилась не больше часа, потому что вскоре в гостиную пожаловали другие фрейлины.

Какое-то время все шло хорошо. Девушки болтали о том, в чем их познания были превосходны: о платьях, туфлях, украшениях. Я же спокойно продолжала сидеть в отдаленном закутке у камина, наслаждаясь жаром огня.

Уединившись с романом Жан-Жака Руссо «Новая Элоиза», я с непреодолимым и всепоглощающим интересом, словно хищник свою добычу, поглощала каждую страницу.

До этого произведения я и так была весьма романтичной натурой, и романы о любви вызывали во мне непреодолимое желание хоть раз пережить нечто подобное, хотя, вероятно, после прочтения этой книги я бы рыдала взахлеб, навечно проклиная запретную любовь.