Империя. Роман об имперском Риме

– Корпел над жизнеописаниями императоров. Недавно написал о Домициане, а такое кого угодно повергнет в мрачное настроение. Интересно, рассказывал ли тебе отец о тех временах? В частности, о черном зале? Похоже, во дворце были покои, куда Домициан приглашал тех гостей, которых хотел напугать до полусмерти.

– Нет, я не помню никаких разговоров о черном зале.

– Да и ничего страшного, есть много других историй. Признаться, в некоторые почти невозможно поверить. Они тем более чудовищны, что правдивы. Мне весьма неприятно заканчивать свод цезарей Домицианом, уж очень мрачная фигура. Но о Траяне и Нерве, приемных отце и деде императора, пока не поведаешь. Нельзя предсказать, что послужит поводом для обид. Даже самое лестное описание может чем-нибудь огорчить императора.

– А о прошлых династиях Цезарь разрешает говорить что угодно?

– Согласись, удивительно? Все власть имущие уверяют меня, будто я могу действовать по своему усмотрению. Моя величайшая забота – мнение императора о моей прозе. Адриан, видишь ли, считает себя писателем. Архитектор, император, автор, литературный критик – есть ли недоступные ему поприща? Сам он предпочитает собирать всякую причудливую всячину и составлять каталоги удивительных фактов. Его труд со дня на день увидит свет. Конечно, император не может опубликовать подобную вещь под своим именем, а потому поставит автором своего вскормленника Флегона. Банальная мешанина, пустая трата времени, – нынче такое только и читают.

– Не столь достойная вещь, как твои жизнеописания?

– Именно так. Не хочешь прочесть уже готовый текст? Мне пригодится мнение человека вроде тебя – ученого, опытного, но без литературных претензий и камня за пазухой. Прислать экземпляр?

– Да, будь добр, – ответил Марк, чтобы избавиться от Светония. Ему не терпелось вернуться в студию и в одиночестве обдумать дальнейшую работу над статуей Антиноя.

* * *

Через несколько дней, когда Марк, как обычно, собрался в мастерскую, явился императорский порученец с сообщением, что Пинария вызывают в Дом народа.

– Ты знаешь, зачем я понадобился? – спросил Марк.

– Боюсь, что нет, – ответил тот.

Марк пришел в раздражение. Работа над статуей достигла особенно приятного этапа: шлифовки и полировки камня, мельчайших поправок. Теперь самая светлая, а значит, лучшая часть дня пропадет, а ему придется менять простую тунику на тогу.

Неожиданный вызов внушал и некоторую тревогу. Если Адриан хочет спросить о статуе, то почему попросту сам не придет взглянуть? Может, визит Светония заметили и донесли о нем императору? Впрочем, Адриан уже достаточно хорошо изучил скульптора, чтобы понимать: тот ни за что не покажет статую кому-либо раньше императора. Одеваясь, Марк решил, что беспокоится зря. Наверное, Адриан хочет обсудить храм и архитектурные мелочи.

Покои, где Адриан его принял, были со вкусом обставлены приобретенной в странствиях греческой мебелью; в помещении царила задушевная атмосфера скорее частного дома, нежели государевой приемной. Сопровождавший Марка раб указал на ложе и принес чашу вина. Часть гостей уже собралась, другие продолжали прибывать. Марк отметил, что Антоний присутствует, а императрицы Сабины нет. Общий настрой напоминал литературные чтения. Почти все мужчины обзавелись бородами, хотя немногие могли похвастать такой красивой и густой растительностью, как у императора.

Наконец Адриан встал и велел выйти вперед ученому Флегону Тралльскому – невзрачному человечку, которого император представил как автора нового труда под названием «Удивительные истории». Флегон прочел обществу несколько отрывков, которые якобы подкреплялись доскональными изысканиями и повествовали о диковинных вещах: встречах с живыми кентаврами, явлении призраков, рожающих мужчинах и людях, изменивших пол. Он закончил рядом сообщений о нахождении гигантских зубов и костей, существование которых доказывает, что на земле раньше жили огромные чудища, ныне вымершие.

– «Во время землетрясения на Сицилии обнажился зуб величиной с человеческую ногу, который показали императору Тиберию, – читал Флегон. – Тиберий призвал геометра по имени Пульхер, и тот заключил, что существо с подобным зубом должно быть ростом с корабль, то есть крупнее любого известного создания современности. Исполинские кости нашли в далмацийской пещере, и такие же выкопали на Родосе, в Афинах и Египте. Кое-кто говорит, что это просто камни, похожие на кости, или умышленные подделки, но я заявляю, что не следует с недоверием относиться к сим замечательным свидетельствам. Задумайтесь лучше о том, что в начале времен, когда природа находилась в расцвете, все ее порождения стояли ближе к богам, но как истекает время, так и живые создания мельчают».

Флегон поклонился. Марк увидел, что Адриан сияет, точно гордый сочинитель. Он вспомнил слова Светония, что император и есть подлинный автор, а потому присоединился к общим аплодисментам.

После коротких чтений Адриан перешел к более серьезным делам:

– Недавно наше внимание привлекла смерть гражданина, имеющая признаки насильственной. В убийстве хозяина подозревается раб.