Империя (СИ)

– Что, Понтий, Понтий?! С вами я! Не одному же мне здесь потом подыхать? А ты, Ромул, знай: если что пойдет не так, чертов умник, прибью тебя сам, не дожидаясь, когда это сделают германцы!

– Идет, дружище! – улыбнулся Ромул.

Ульрих стоял в темноте ночи, держа руки за спиной. Его серое лицо постарело за этот день, а глаза уже не сверкали так ярко и злобно, как прежде, – они были пусты и безжизненны. Под молчаливым присмотром своей охраны, которая держалась от него на расстоянии, он с задумчивым видом глядел на небо. Перед ним сидели на лошадях со связанными за спиной руками и надетыми на шеи веревками друзья его сына. Те, кто должен был охранять его наследника, его мальчика, продолжение его рода. Они что-то объясняли ему, пытались докричаться до пожилого воина, которого знали с детства, но он, устремленный мыслями куда-то далеко, не слышал их, да и не хотел, по всей видимости, что-то понимать. Он уже нашел виноватых среди своих. Теперь он мечтал покарать виноватого среди чужих, среди тех, кто пришел завоевывать его земли и порабощать его народ. Римляне. Мерзкие, ненасытные люди. И этот мерзавец центурион, который отнял у него самое дорогое, да еще и надругался над ним, опозорив тело сына и его самого перед остальными воинами. Этого Ульрих не мог оставить безнаказанным. Как не мог оставить не похороненным тело Хлодвига. Теперь он отвел войско для перегруппировки и отдыха, но с рассветом собирался лично повести своих солдат на приступ. Он поклялся себе сравнять этот лагерь с землей, а всех, кто его охраняет, придать такой ужасной и мучительной смерти, чтобы о ней веками говорили с содроганием.

Ульрих ненадолго прикрыл глаза, на секунду представил лицо своего сына, непроизвольно дернул шеей, развернулся и пошел в сторону своего шатра. Один из охранников, раскрутив кнут над головой, громко щелкнул им в воздухе, оглушая всех собравшихся. Лошади вздрогнули, пошли вперед, и секундой позже на толстом суке столетнего дуба затрепыхались повешенные на нем люди.

– Что ты скажешь мне? – сухо спросил Ульрих, когда к нему подбежал один из его командиров.

– Римляне развели костры, это видно по дыму, поднимающемуся из лагеря. Они выставили часовых. Скорее всего, ждут, что мы нападем ночью.

– Глупцы. Пускай ждут. Выстави дозорных, но не слишком много: основная часть воинов должна отдохнуть. Римлян осталось совсем мало, и завтра я покончу с ними. К утру чтобы все были готовы! Перед рассветом мы выступаем. И донеси до людей: кто отступит от стен, лучше пускай убьет себя сам!

– Конечно, командир.

Ульрих остался в окружении своей преданной охраны из десятка человек, все остальное войско разместилось от его шатра метрах в пятидесяти: никто не имел желания попадаться ему на глаза в эту ночь. Тем временем Луций с товарищами и небольшим отрядом солдат покинули лагерь, обогнули болото и, преодолев несколько километров и обойдя дозорных, зашли в тыл войска германцев.

– И что теперь? – подползая к Луцию, шепотом поинтересовался Понтий.

– Ратибор, давай командуй, куда тут и что? Ты у нас мастер по диверсионным вылазкам, – вытягивая шею из-за кустов и всматриваясь в темноту, распорядился Луций.

– Ждите здесь, – бросил русич и исчез в темноте.

– Э-э-э! Куда? – приглушая голос, попытался привстать еще выше Луций.

– И что теперь? Забрались в самый центр осиного гнезда, а он исчез. Куда он направился? – занервничал Понтий.

Прошло около часа, и рядом с ними послышался шорох. Луций уже поднял руку вверх, и все приготовились к нападению, но вскоре услышали знакомый голос:

– Свои это, свои, – тяжело дыша, русич перевалился через бугорок, весь мокрый от пота.

– Почему так долго-то?

– Какой ты шустрый, Луций. В следующий раз сам пойдешь.

– Ладно, не бухти, что там?

– В общем, так: его шатер находится примерно метрах в ста отсюда, может, чуть дальше, в стороне от основного войска. Охраны немного, человек десять, но бугаи здоровые. Видно, что воины это бывалые и умелые, поэтому бить нужно наверняка. Если ошибемся, через пару минут к ним присоединятся еще под тысячу копий. Так что второго шанса боги нам не дадут. Ну что, вы готовы? – вытаскивая из-за пояса топор и поднимая с земли щит, произнес Ратибор.

– Готовы. Так, Ромул, ты прикрываешь нас издалека. Понтий, Мартин, не подведите, – Луций подозвал к себе одного из солдат и добавил: – Вы затаитесь здесь. Случись что, мы будем отступать сюда, и тогда вы нас прикроете, – боец послушно кивнул головой. – Ну что, пошли?

Ульрих сидел внутри шатра на срубленном пне и что-то протяжно и уныло напевал, медленно и усердно натачивая меч в предвкушении грядущей битвы и скорой мести, когда позади него послышался знакомый голос Сципиона.

– По-моему, я просил голову центуриона, а не голову твоего сына.

От неожиданности даже такой бывалый воин, как Ульрих, вздрогнул и резко обернулся.

– Как ты прошел через охрану и оказался тут?!

– Охрана? Ты надеешься на свою охрану? Зря, уже совсем скоро ее не станет, а ты сам умрешь, глупый старик.

– Что ты несешь?! – вскакивая, удивленно прокричал германец.