Империя (СИ)

Луций медленно открыл глаза и увидел друга, который стоял посреди большого шатра. Голова у него была перевязана, левая рука забинтована и подвешена на тряпке, перекинутой через шею. Повсюду лежали раненые, между ними ходили лекари, они смазывали зловонными мазями и бинтовали раны у тех, кто мог выжить, и добивали безнадежных, чтобы те не мучились. Так выглядел военный госпиталь после сражения. Мартин командовал им, не давая докторам расслабиться. Повсюду сновали рабы: они подносили в тазиках теплую воду, вытаскивали мертвых, помогали безжалостным хирургам. В углу двое из них держали солдата, которому врач резал ногу, а тот орал и вырывался. Запах в палатке стоял, как на скотобойне. Воздух был наполнен стонами и криками. Впрочем, именно это и отличает людей от животных, которые хотя бы молча и безропотно принимают свою боль.

– Луций! Очнулся?! – обрадовался Мартин и, хромая, подошел к другу. – Живой?! Слава богам! – он махнул рукой, и к ним быстро подбежал раб с чашей. Мартин поднес ее к губам генерала: – Пей.

Луций сделал несколько жадных глотков.

– Гор…

– Что?

– Город взяли?

– Да взяли, взяли! Чего уж там. Ты отдыхай, тебе здорово досталось.

– Такфаринат? – попытался привстать Луций, но Мартин остановил его.

– Ушел, сука! Ну, ничего, Ратибор пошел за ним. У русича с ним свои счеты. От варвара еще никто не уходил, сам знаешь!

– Понтий где?

– Город грабит! А мы-то думали, ты помрешь! – чему-то радуясь, ухмыльнулся Мартин. – Бездари-лекари тебе жизни отвели до утра, а ты, глянь, не только их, но и саму смерть обманул! Как же я рад, что ты пришел в себя! – Мартин ударил Луция по плечу, отчего генерал сморщился. – Извини, извини! Забыл!

– А Ромул и Маркус? С ними что?

– Не знаю. Ты же Маркуса оставил в лагере охранять Ромула. Да что с ними будет? Ромул побесится и отойдет. Хотя, честно говоря, круто ты поступил с ним, чересчур круто. Может, и не надо было так…

Тут подошел лекарь, с интересом уставился на Луция, присел рядом, пощупал пульс и закачал головой, удивленно цокая языком.

– Поразительно! – сказал он и разбинтовал бедро, после чего его глаза еще больше расширились, – Поразительно!

– Чего раскудахтался? – не выдержал Мартин.

– Простите меня, конечно, – обратился лекарь к генералу, – но в таком состоянии, в котором вас сюда доставили, обычно не выживают. Точнее сказать, вообще не выживают. Но прошло меньше суток, а рана на вашей ноге начала затягиваться. Подскажите, а кто его лечил? Кто обрабатывал рану после того, как я осмотрел его и приказал прижечь ранение?

– Да я-то откуда знаю?! Вас тут вон сколько шныряет! Подходил к нему какой-то в балахоне, сидел рядом, что-то делал. А что?!

– Невероятно! Хотел бы я познакомиться с этим лекарем. Ничего подобного я прежде не видел, – восхищенно разводя руками, произнес врач и пошел дальше осматривать солдат.

– Слышал? Лучший лекарь Аппония удивляется твоей везучести! Второй раз смерть обманываешь! Ладно, я пойду: надо посмотреть, как идет снабжение, а ты давай и дальше проявляй чудеса выздоровления! Дружище, как же я все-таки рад! – улыбающийся Мартин сжал кулак и потряс им в воздухе, после чего направился к выходу.

Луций остался лежать в одиночестве. Стоны и крики будто проходили мимо него, в голове была пустота. В палатке чувствовалась сырость. Дождь продолжал лить, вода просачивалась сквозь ткань и капала тут и там на раненых. Генерал тяжело вздохнул и прикрыл глаза, стараясь ни о чем не думать.