Империя (СИ)

– Я была рабыней для увеселения мужчин, Луций. Долго рассказывать, как и почему я попала в рабство, но в итоге я очутилась в Германии, в доме, где что-то праздновали. Там мы впервые и встретились. Марк тогда выкупил меня и позже познакомил нас. Он просил ничего не говорить тебе и называться его племянницей. Вот и все. Мне было хорошо с тобой. Я любила и люблю тебя. Но когда ты стал меняться, превращаться в того, кем быть не должен, я испугалась. Нет, не за себя – за тебя. Михаил объяснил мне, чего хочет Марк, и мне пришлось уйти. Ради тебя, – она закрыла лицо руками и всхлипнула. – Теперь, когда ты знаешь, кем я была, ты не будешь со мной.

– Глупости. Не судите, и не судимы будете. Я не хочу знать того, что было до меня. Я знаю то, что было со мной, и мне этого достаточно.

Он снял с лица полотенце, положил его на стол и встал со скамьи. Мария бросилась к нему, привстала на цыпочки и поцеловала.

– Как же я скучал по тебе.

– И я по тебе скучала, – она снова заплакала.

– Теперь нас никто не сможет разлучить. Я обещаю!

Она доверчиво кивнула и вытерла слезы.

– Послушай, мы в этом доме уже столько времени. Ты живешь здесь одна?

– Нет, с Мартой. Учитель исцелил ее. Она была очень больна. За это он попросил ее приютить меня.

– Исцелил? Да, это он может. А где она сейчас?

– Сегодня большой праздник. Скорее всего, она в храме, где сейчас находится полгорода.

Вдруг дверь с грохотом распахнулась и с размаху стукнулась о стену. В дом влетели Петр и Фома. С обоих ручьями лился пот, лица были красные и разгоряченные.

– Беда, Луций! Беда! – орали во весь голос оба. – Учитель! Учитель!

– Что с ним?!

– Он громит храм!

– В каком смысле?!

– Пойдем, все сам увидишь. Мы боимся, что первосвященник приведет солдат. Тогда точно беда!

– Остальные с ним?!

– Почти все, кроме Иуды, он куда-то делся. Может, его схватили? Мы пока не знаем.

– Ясно, – Луций повернулся к Марии. – Мне нужно идти. Но я вернусь.

Они бежали по улочкам к центру Иерусалима, к главному храму. В нем, как уже стало известно Луцию, все сразу пошло не так, как надо. Пришедшие к Иисусу люди не просили его творить чудеса и читать им проповеди – они обвиняли его в том, что он самозванец, что дает надежду безнадежным, что называет себя царем и сыном Бога. Он слушал их, не произнося ни слова, а они все поносили и поносили его. Они хотели, чтобы он доказал священникам, что говорит правду, но случилось немыслимое. Храм был обнесен большой стеной, а пространство внутри него разделено на дворы, самый большой из которых находился по центру. Местные купцы и менялы нашли этот двор подходящим для своих торговых целей, из-за чего повсюду на нем продавались животные для жертвенной подати и стояли разменные лавки для обмена храмовых монет. Шум и гам поглощал любого, приходившего сюда. Синедрион и Каиафа не только снисходительно смотрели на храмовую торговлю, но и поощряли ее. И когда народ привел сюда Иисуса в ожидании, что тот даст первосвященникам доказательства своего божественного происхождения, учитель в гневе стал переворачивать столы и выгонять продающих и покупающих.

– Дом мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников!

Все стояли и молчали, не зная, как поступить с этим безумцем. В этот момент прибыл Луций, а учитель все крушил и крушил торговые лавки и переворачивал меняльные столы. Генерал мгновенно оценил обстановку и тут же кинулся к Иисусу.

– Хватит, остановись!

– Что они творят, посмотри! Торгуют там, где должны молиться! Держат скот там, где нужно крестить! Продают то, что нужно давать бесплатно! Что же это?!

– Это всего лишь люди, учитель. Нужно уходить!

Из толпы выскочил Каиафа и заорал, указывая пальцем на Иисуса.

– Кто дает тебе право так поступать?! Ты – самозванец!

– Отец мой! Бог ваш!

– Успокойся, прошу. Им только это и нужно. Они не хотят тебя слушать! – оттаскивая Иисуса в сторону, пытался вразумить его Луций.

– Докажи, презренный, что говоришь правду! Сотвори чудо! – снова заорал первосвященник, и толпа поддержала его яростными криками.

– Уничтожьте храм мой, и в три дня я возведу новый!

Толпа только рассмеялась, крича ему в ответ, что он сошел с ума и что храм этот строился не одно десятилетие.

– Истину говорю я вам!

– Не нужна им твоя истина. Не сейчас. Нужно уходить.

Тут толпа расступилась, пропуская римских солдат. Позади них, не спеша, на белоснежном коне ехал прокуратор. Легионеры кинулись к Иисусу, чтобы схватить смутьяна, но Луций в два удара сбил одного солдата с ног, поднял оброненный им меч и его рукоятью приложил второго. Легионер, схватился за переносицу и упал на колени, сквозь его пальцы хлестала кровь. Ученики в ужасе разбежались в стороны. Петра схватила толпа.

– Вот один из них! Он повсюду ходил за этим самозванцем!

Испуганный Петр замотал головой, уверяя, что впервые видит Иисуса, и вырвался из цепких рук.

– Я не знаю его! Не знаю!