Империя смерти

Сперва они проходили так называемую «селекцию» — отбор «комиссаров», коммунистов, евреев и (так и значилось в циркулярах) «вообще людей низшей расы». Всех отобранных расстреливали немедленно или отправляли в лагеря смерти — это уже после 1942 г. «Селекцию» проводили эйнзацгруппы и зондеркоманды — эсэсовцы, которым еще до войны против СССР вбили в голову, что они «высшая раса» и что «красноармеец (любой. — Авт.) не должен рассматриваться как солдат в обычном смысле этого слова… Красноармеец должен рассматриваться как идеологический враг, то есть как смертельный враг национал-социализма, и поэтому должен подвергаться соответствующему обращению» (из показаний сотрудника абвера Лахузена на Нюрнбергском процессе)[136]. В общем, в результате «селекции» тысячи людей убивали сразу же. Оставшихся отправляли в лагеря. Часть пленных умирала по дороге из-за голода и побоев. А позже — из-за эпидемий.

Но уже в конце 1941 г. или в начале 1942 г. на совещании, созванном начальником управления по делам военнопленных при военных округах генерал-майором фон Гревенитцем, было принято решение убивать всех советских военнопленных, которые «в результате ранений, истощения и болезней были непригодны для использования на работах» (показания генерала Эстеррейха в Нюрнберге).

Эстеррейх также сообщил:

«По предложению Гревенитца по этому вопросу высказались несколько присутствовавших офицеров, в том числе врачи, которые заявили, что таких военнопленных надо концентрировать в одном месте — лагере или лазарете и умерщвлять при помощи яда.

В результате обсуждения Гревенитц отдал нам приказание — нетрудоспособных военнопленных умерщвлять…

…Летом 1942 г. я был командирован на Украину на должность начальника отдела по делам военнопленных при штабе армейской группы «Б». Прибыв к месту службы, я узнал, что способ умерщвления русских военнопленных ядами там уже применяется».

Таковы были инструкции. А как это выглядело в действительности, рассказали немногие уцелевшие узники лагерей. Приводим только три короткие выдержки из показаний свидетелей в Нюрнберге. Первая выдержка дана под присягой французом Морисом Лампом, вторая — французом Жаном-Фредериком Вейтом, третья — французом Полем Рознером.

Ламп рассказал о лазарете в «кацет» Маутхаузен, где он провел около года.

«…Он (лазарет. — Авт.) был построен первыми советскими пленными, которые прибыли в Маутхаузен. Четыре тысячи советских солдат были убиты, замучены во время постройки 8 блоков этого лазарета. Воспоминания об этих убийствах настолько живо остались в памяти, что никогда в Маутхаузене лазарет не называли иначе как русский лагерь»…

Руденко. Скажите, свидетель, не известно ли вам, по чьему приказу были казнены 50 советских офицеров? За что их казнили?

Ламп. По этому отдельному случаю я не могу ответить… Я не знаю причин приговора и их казни, но, как общее правило, все советские офицеры… все политические комиссары или члены коммунистической партии были казнены в Маутхаузене…

Руденко. Вы утверждаете, что при казни 50 советских офицеров присутствовал Гиммлер?

Ламп. Я утверждаю, что я видел его собственными глазами.

Руденко. Не можете ли вы более подробно сообщить о казни 400 советских военнопленных, о которых вы только что говорили?

Ламп. Я не смогу добавить многого, кроме разве того, что эти люди были убиты во время работы, потому что, очевидно, недоедание, непосильная работа, которую они должны были выполнять, лишали их сил… Они были убиты на месте ударами палок. Иногда их убивали эсэсовцы или их заставляли идти к проволоке и в них стреляли…

С разрешения Суда я хочу рассказать об одном случае зверств, который остался у нас в памяти… Перекличка в этот вечер длилась дольше, чем обычно. Кого-то не хватало. После долгого ожидания и обысков, произведенных в различных блоках, нашли одного русского, советского человека, который, возможно, заснул и забыл о перекличке. Какова была причина, нам не известно, но он не присутствовал на перекличке. Немедленно эсэсовцы с собаками отправились к несчастному и перед всем лагерем — я находился в первом ряду… — разъяренные собаки бросились на этого несчастного советского пленного и разорвали его на глазах у всех. Я должен сказать, что, несмотря на мучения, этот пленный держался с особенным достоинством».

А вот выдержка из допроса свидетеля Вейта — его допрашивал представитель обвинения Франции Дюбост.

«Дюбост. Видели ли вы прибытие военнопленных в Маутхаузен?