Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933–1945

Хорошо известно, что в «кацет» погибли миллионы поляков, украинцев, белорусов, русских, евреев, сотни тысяч голландцев, норвежцев, французов… Но кое-кто на Западе хочет забыть, что в концлагерях годами томились немцы, что именно на немцах, на их костях был опробован весь этот «конвейер смерти». По подсчетам ученых из ГДР (в частности, Бергшиккера), сквозь концлагеря нацисты пропустили не менее 1 млн 600 тыс. немецких граждан.

Итак, фактически пребывание в концлагерях было бессрочным… Вечный ад! Наказание (а как мы видели, это даже не было наказанием, ибо само понятие наказания предполагает совершение какого-либо преступления!) приобретало апокалипсические черты! Вот что сказал в своей обвинительной речи в Нюрнберге главный советский обвинитель Р. А. Руденко:

«Никогда подвергавшийся превентивному заключению не знал, на какой срок мучений и издевательств он обречен, — срок заключения всецело зависел от произвола гестапо. Даже в тех случаях, когда гестапо, бросая человека в концлагерь, заранее определяло срок его заключения, было строжайше запрещено сообщать его как заключенному, так и его близким».

Выше мы говорили, что сеть концлагерей все время расширялась — она и впрямь росла подобно раковой опухоли, захватывая все новые страны и территории, на которые ступал сапог немецкого вермахта. И притом это чудовищное образование подчинялось неизменным законам, правилам, установлениям, пусть и противоестественным.

Концлагеря выполняли вполне определенные функции — они уничтожали противников нацизма, вселяли страх в миллионы людей, предоставляли рабов немецким концернам и одновременно были идеологическими учреждениями, так же как и весь эсэсовский «орден».

Поэтому глубоко не правы те буржуазные ученые, которые считают, что все зверства в концлагерях надо объяснять низменными, садистскими инстинктами охранников. Фюрер сказал эсэсовцам, что они высшая раса, элита нации, призванная спасти мир от биологического вырождения. И эсэсовцы поверили фюреру, что, конечно, не освобождает их от вины и ответственности. Но понять это необходимо, иначе не понять природу концлагерей, где беззаконие, вседозволенность, жестокость и лицемерие были обнажены до предела и во сто крат обострены…

Чего стоят, к примеру, надписи на огромных щитах, поставленных на многих лагерных «улицах» (в частности, в Бухенвальде) по приказу Гиммлера: «Существует только одна дорога к свободе. Ее вехи: послушание, прилежание, честность, трезвость, чистоплотность, жертвенность, чувство порядка, дисциплина и любовь к отечеству».

Воистину кощунственно звучали «изречения» на дверях Дахау: «Работа дарует свободу», над воротами Бухенвальда: «Справедливо или несправедливо — это моя родина», а на решетке — «Каждому свое».

«Выродкам в эсэсовской форме, потерявшим всякое представление о человеческой морали, не только гарантировалась безнаказанность за преступления, им повседневно внушалось, что именно они являются тем «полноценным расовым слоем», который составит основу будущей «великой германской империи», — сказал главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко в Нюрнберге. Так заявлял им Гиммлер, так заявляли рейхслейтеры и гаулейтеры, возведенные Гиммлером в высшие звания СС и в зависимости от оценки рейхсфюрером СС их деятельности повышаемые по эсэсовской иерархии. И далее:

«…Одна и та же система СС объединяла коменданта Треблинки унтершарфюрера Курта Франца, изобретателя «душегубок» унтершарфюрера Беккера, эсэсовского экспериментатора над живыми людьми гауптштурмфюрера доктора Рашера и имперского министра обергруппенфюрера СС Риббентропа».

* * *

А сейчас — немного истории… Мы уже писали о «диких лагерях», основанных СА сразу же после захвата Гитлером власти, о лагерях, где штурмовики избивали, морили голодом, пытали людей, видя в них врагов нацистского строя[90].

Большинство таких лагерей находилось в Берлине и его окрестностях, несколько меньше в Саксонии и Тюрингии, а именно лагеря Лихтенберг, Заксенбург, Хоэнштейн, Бад-Зульца, Гильдиц, еще лагерь Хейбер недалеко от Штутгарта. «Дикие» лагеря размещались где попало: в бывших казармах, казематах, заброшенных фабричных зданиях, полуразрушенных пустующих замках. Наиболее страшной репутацией пользовались берлинские концлагеря Колумбиа-Хауз (о нем уже говорилось) и лагерь на Генерал-Папенштрассе. В каждый из них запирали обычно около тысячи узников. Общее, что они имели с лагерями-гигантами последующих времен, заключалось в том, что из них мало кто выходил живым. Вот что пишет Ойген Когон[91] о «диких» лагерях: «Немногие люди, пережившие те годы, в один голос заявляют, что не существовало таких изощренных противоестественных пыток, какие садисты-штурмовики не перепробовали бы на своих жертвах». «Но это были, — подчеркивает Когон, — безусловно, индивидуальные акты зверств; великолепно организованная холодная система террора еще не имела места… Сие достижение надо отнести на счет СС».