Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933–1945

Неимоверные препоны, стоявшие перед «абитуриентами», были совершенно необходимы: ведь будущий эсэсовец должен был сразу понять (а речь шла в большинстве случаев о девятнадцатилетних юношах), что он вступает в святая святых нацистского государства — в элитную организацию. Да, юноша, завербованный в СС, должен был уверовать в то, что он добился великой чести, дав присягу беспрекословного послушания Гитлеру и Гиммлеру. Он должен был считать, что, убивая пулей в затылок и сжигая в печах крематория, выполняет великую миссию спасения немецкого народа и всей цивилизации.

Джон М. Стейнер, американский исследователь, пишет, что все эсэсовцы «были убеждены, что они являются расовой элитой. Вследствие этого «охранные отряды» считали и своим долгом, и своим «правом» решать, имеют ли все остальные право на существование…» Сказано очень метко. Однако «отбором» в СС дело отнюдь не кончалось. Пребывание в этом «ордене» палачей сопровождалось целым рядом ритуалов.

Продолжим прерванную цитату. Итак, новобранец становился полноправным членом СС и тем самым «с головой окунался в исключительно странное братство, где сектантский фанатизм, феодальные правила и древнегерманский культ были соединены с современной политико-экономической организацией и хладнокровными государственными расчетами, что являло собой довольно-таки причудливую смесь. Теперь наступал решающий акт задуманного Гиммлером воспитания эсэсовского «сверхчеловека»: создание и внедрение корпоративного духа. Совершенно ясно: этот дух был подражанием сословному кодексу прусского офицера». И далее Хёне говорит: «Изо дня в день эсэсовцу внушалось «элитное сознание».

При этом дело не ограничивалось пропагандистской обработкой, так называемыми «политическими занятиями»[62]. Существовал свод правил, который ставил всех членов СС в совершенно особое положение. Значение этих правил заключалось в том, что даже прямые привилегии эсэсовцев — они не проходили обязательной службы в вермахте, им больше платили, нежели всем остальным кадровым военным, — облекались в форму некой идеологической аскезы по принципу: кому больше дано, с того больше и спросится. Неважно, как это выглядело на практике, важно, что во всеуслышание Гиммлер требовал от палачей «идеализма» — порядочности, бескорыстия, строгого соблюдения всех постулатов нового мифа, новой религии гитлеровцев.

Эсэсовцы подчинялись юрисдикции специальных судов. Шарфе, эсэсовский судья, так сформулировал притязание СС на свое собственное правосудие: «Эсэсовец занимает, разумеется, особое положение по сравнению с обычным членом НСДАП, в особенности потому, что он в случае необходимости жертвует жизнью во имя защиты «движения» и фюрера. Это особое положение… совершенно очевидно влечет за собой особое обращение…» Стало быть, особые суды.

Впрочем, Шарфе недоговаривает. Особые суды выдают генезис СС, их мафиозную основу. Суд «феме», особый суд, существовал и во «фрейкорах», существует в любой организованной банде.

Благодаря отказу от правовых норм, обязательно предполагающих равенство всех граждан перед законом, Гиммлер приобретал дополнительную власть над своим «орденом». Так же как главарь банды приобретает дополнительную власть над своими сообщниками.

Вообще говоря, «двоеправие» — чрезвычайно опасная штука для любого буржуазного государства. И это, конечно, понимал Гитлер. Но уж очень он нуждался в эсэсовском «ордене» — тесно сплоченном сообществе карателей!

Существовали, однако, и другие особые правила для СС, имевшие, так сказать, чисто «декоративное» значение: к примеру, эсэсовцам разрешались дуэли, давным-давно запрещенные во всем цивилизованном мире. Более того, проштрафившийся головорез из СС имел право покончить жизнь самоубийством. Правда, и в том и в другом случае с разрешения начальства и с соблюдением массы бюрократических формальностей.

Эсэсовцы со стажем носили на пальце серебряное кольцо с изображением мертвой головы. И наконец, особо доверенные лица получали «кинжал чести». (Официально им награждались эсэсовцы, имевшие чин не ниже унтерштурмфюрера.) Но кому именно выдавался кинжал, зависело от Гиммлера. Только эсэсовцы, окончившие юнкерские школы, автоматически получали кинжал.

Думается, не надо объяснять, что и дуэли, и разрешения покончить с собой, и особые кольца, и кинжалы служили одной задаче — показать «старомодную» аристократичность, элитарность эсэсовцев.

Мы уже писали, что, как и всякий орден, эсэсовский союз был построен по строго иерархическому принципу. В нем существовала, однако, не только иерархия чинов, званий, привилегий, но и иерархия идеологий. И чем выше был эсэсовский чин, тем сложнее становился идеологический ритуал. Но и рядовые «бойцы» «охранных отрядов» все время были, что называется, при деле. И у них существовало множество различных церемоний и обрядов, в которых необходимо было участвовать.