Империя страха

Лямзин не верил в улыбнувшуюся ему удачу. Беглого взгляда хватило на то, чтобы опреде­лить — перед ним копия той самой злополучной рукописи.

Спрятав документ во внутренний карман пиджака, комитетчик искренне поблагодарил дочь покойного старика и вышел на лестничную клетку. А позади раздался приглушенный всхлип убитого горем человека.

Всю дорогу Антон ощущал неприятное жже­ние внутри, как будто тяготился еще не до конца осознанной виной перед своим недавним посе­тителем.

То, что Жутинов оказался вовсе не сума­сшедшим, а вполне нормальным, абсолютно здравомыслящим стариком, теперь не нужда­лось ни в каких доказательствах. И лучшее под­тверждение тому — его внезапная смерть.

Выгони тогда Лямзин настойчивого заяви­теля, и ничего подобного бы не произошло. Но с другой стороны, на месте майора мог оказать­ся точно такой же служака, а значит, что Жути­нов обрек себя на смерть лишь тем, что прикос­нулся к тайне, которая может быть достоянием только сильных мира сего.

Сразу же многое прояснилось: и беспокой­ство начальника, и арест лейтенанта из лабора­тории, и поведение Маши...

Маша! Антону показалось, что он с головой обрушился в кипяток; ведь и ей может угрожать опасность — она тоже видела заключение экс­пертизы. Да, но об этом вряд ли кто знает, кроме него, майора Лямзина, если, конечно, она сама с кем-нибудь не поделилась собственными стра­хами.

Но остается непонятным главное: что скры­вается под всем этим делом? Какую важную го­сударственную тайну так ревниво оберегают его коллеги, что готовы ради этого идти на любые жертвы?

На эти вопросы у Антона пока не было отве­та. Все предстояло выяснить гораздо позже и це­ной невероятных потерь...

Обуреваемый тяжелыми раздумьями, Лям­зин добрался до своего дома, вошел в подъезд и поднялся на скрипучем лифте. Ключ привычно вошел в замочную скважину — раздался мягкий щелчок, — и мужчина нелепо застыл на пороге с широко разинутым ртом.

То, что он привык считать собственной хо­лостяцкой берлогой, превратилось в миниатюр­ный филиал «Тадж Махала». На полу лежал на­стоящий персидский ковер; противоположная стена преобразилась в громадное зеркало с ма­ленькими лампочками по бокам.

Вместо привычной кровати, тумбочки и пла­тяного шкафа в комнате важно расположился импортный гарнитур из настоящего дуба. Угол с куском оторванных обоев загораживал громад­ный японский телевизор. В общем, комнату бы­ло невозможно узнать.

За его спиной послышались приглушенные шаги. Антон инстинктивно обернулся и наткнул­ся взглядом на смеющееся лицо подруги. Как ни в чем не бывало девушка произнесла, внутренне довольная произведенным эффектом:

-- Ты же сам говорил, чтобы я перевезла к тебе свои вещи. Вот, — она обвела рукой новую обстановку, — я так и сделала. Правда, не все здесь поместится, но я решила взять только са­мое необходимое.

— А ггде-е... — слова застряли у него в горле.

— Твое старье? — Маша охотно пришла ему на помощь. — Уж прости, пришлось за ненадоб­ностью выбросить.

Лямзин ощутил, как на него навалилась пре­дательская тяжесть, и он уселся на толстый ворс ковра, поджав под себя ватные ноги.

Подавив рвущийся наружу смех, Маша при­близилась к нему и провела мягкой ладонью по коротко стриженным волосам.

— Пойдем есть, обед готов.

Антон встал и направился на кухню, где ви­тал сладкий и аппетитный аромат приготовлен­ных блюд.

Однако поесть ему не дали. Настойчивый телефонный звонок заставил его встрепенуться, и он в два прыжка подскочил к новенькому ра­диотелефону.

— Слушаю, Лямзин, — на одном дыхании выпалил майор.

— Здорово, Антон, — послышался в дина­мике деловитый бас полковника Кудряшова, — срочно подъезжай в управление. У нас ЧП. Ма­шина за тобой уже вышла.

Комитетчик хотел что-то возразить, но труб­ка разразилась короткими гудками — полковник дал отбой.

Глава 5

Иваныч с трудом поднял тяжелые веки и уперся взглядом в девственно-белый потолок с яркой лампочкой без абажура. Шум в голове прошел, сменившись тупой, монотонной болью.

Над ним склонились двое незнакомцев в аб­солютно одинаковых темно-коричневых костю­мах из английской шерсти.

Какой-то момент Чижову казалось, что и лица у парней полностью одинаковы, но, всмот­ревшись получше, он различил существенную разницу.

Один был круглолиц и густобров, с редень­кой шевелюрой русых волос — внешностью он напоминал циркового клоуна, только что смыв­шего с себя грим.

Второй, напротив, оказался скуластым сухо­парым здоровяком с ввалившимися глазница­ми — этот больше походил на оживший скелет.

— Ну что, очухался? — подал голос Клоун; в прозвучавшем вопросе не чувствовалось ни зло­сти, ни неприязни — только праздное любопыт­ство.

— Вы кто такие? — в свою очередь поинте­ресовался Чижов.

На этот раз заговорил Скелет— слова выле­тали из его горла с противным скрипом несма­занной телеги, и казалось, что прежде, чем до­стичь слуха, они усиливаются невидимым гром­коговорителем:

— Мы, в отличие от тебя, законопослушные граждане, — пробасил он, — но я бы тебе сове­товал поменьше спрашивать и побольше отве­чать на наши вопросы, чтобы не подорвать здо­ровьице.