Империя страха

— Ты куда? — в очередной раз переспросила Маша.

Не вдаваясь в подробности, Антон много­значительно ответил:

— Да так, есть кое-какие делишки, но это не займет много времени. Через пару часов вер­нусь.

— А мне что прикажешь делать? — притвор­но надулась девушка.

Задумавшись на несколько секунд, Лямзин предложил:

— Может быть, ты в мое отсутствие переве­зешь свои вещички и чего-нибудь приготовишь поесть? Но если не хочешь...

— Так и сделаю, — прервала она Антона, пристально глядя в его глаза преданным взгля­дом. 

Майор достал из кармана бумажник, извлек из него несколько пятидесятитысячных купюр и положил их на тумбочку:

— Вот деньги на продукты и всякие расходы. Ключи висят на вешалке, а я пошел.

Чмокнув на прощание Машу, Антон вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

 * * *

Послышался настойчивый звонок в дверь, и Абрашка вздрогнул, всем телом, как будто через него пропустили электрический ток.

Набросив на жирные телеса домашний ха­лат, он осторожно прошелестел по коридору и приник к дверному глазку.

На площадке стояла миловидная девушка лет двадцати пяти и беззаботно улыбалась хо­зяину квартиры.

Не почуяв никакой опасности, Абрашка щелкнул замками и сбросил массивную, кова­ную цепочку. Но едва он приоткрыл дверь, как был отброшен сокрушительным ударом чьих-то, никак не женских, ног.

«Налетчики, — пронеслось в его голове, — навел-таки Гвоздик отморозков!»

В квартиру ворвались трое крепких парней в штатском — в руках они держали короткост­вольные пистолеты Макарова.

Предвосхищая события, толстяк запричи­тал:

— Забирайте все, только не убивайте! Я Гво­здику все верну до копейки. Деньги там, в книж­ном шкафу, за зеркальной стенкой.

Никто из присутствующих даже не посмот­рел в сторону шкафа, а один — низкорослый широкоплечий крепыш — достал из кармана красную корочку удостоверения и, протянув ее лежащему на полу человеку, сказал:

— Уголовный розыск, капитан Прол.

— А?! — На оплывшем лице хозяина кварти­ры поочередно сменились несколько красноре­чивых выражений: сперва радостное облегчение, затем недоумение, а после откровенная жа­лость и злость на свой длинный язык.

Капитан присел на мягкий пуфик у входа и вопросительно уставился на толстяка:

— Если не ошибаюсь, гражданин Цимбалевич Абрам Иосифович?

Вместо ответа Абрашка лишь покорно скло­нил голову, обхватив ее коротенькими ручонками.

— Нас интересуют краденые ювелирные из­делия, которые вы скупаете у воров, — принялся наседать на него капитан. — Предлагаем офор­мить добровольную сдачу — это будет учтено на суде как смягчающее обстоятельство.

Цимбалевич угнетенно молчал, раскачива­ясь из стороны в сторону, как напившийся до чертиков пропойца, пытающийся определить собственное местонахождение.

— Вы готовы сотрудничать? — брал с места в карьер опер с Петровки.

— Готов, — заплетающимся языком про­мямлил толстяк.

Старший группы повернулся к своим подчи­ненным и властно приказал:

— Пригласите понятых.

Открылась дверь, и в квартиру вошла та са­мая молодая особа, чей смазливый лик сбил с толку жирного ювелира. Вслед за ней прошест­вовала седенькая бабуля — соседка Цимбалевича по лестничной клетке.

— Действуйте, любезный Абрам Иосифо­вич, — подтолкнул его капитан и тут же обра­тился к одному из помощников: — Будешь вести протокол.

Понуро опустив седую голову на вздраги­вающую грудь, Абрашка вошел в комнату и при-

нялся деловито освобождать стеклянные полки серванта.

Когда на полу выстроилась внушительная батарея из хрустальных бокалов и всевозможных рюмашек, Цимбалевич нажал на какую-то по­тайную пружину, и зеркальная стенка плавно отъехала в сторону.

Любопытным взглядам присутствующих от­крылась темная ниша, доверху наполненная кар­тонными коробочками и полиэтиленовыми па­кетами.

Толстяк достал оттуда черный пластиковый бокс, походивший на школьный пенал, и протя­нул его оперу:

— Вот — это то, что вас интересует.

— Посмотрим-посмотрим, — внешне без­различно отозвался Прол и принялся рассмат­ривать побрякушки.

Его лицо при этом заметно оживилось, а на губах заиграла самодовольная усмешка:

— Насколько я понимаю, это как раз и есть те самые вещички, похищенные вчера на квар­тире Милютиных. — Это заявление капитан ад­ресовал притихшим в сторонке коллегам. — Со­ставь опись, — приказал он высокому шатену с хищным выражением лица и маленькими бега­ющими глазками.

Пока менты занимались нудными формаль­ностями в присутствии обалдевших свидетелей, Прол крепко взял Цимбалевича за руку и увлек в соседнюю комнату.

— Колись, кто тебе это принес? И между прочим, — лицо капитана стало похоже на лисью мордочку, — что-то я не вижу здесь еще одной драгоценности...

— Какой? — искренне удивился ювелир. — Все, что мне принесли, я честно отдал. Может, мне чего и не показали... 

— Где цепочка, — зло и напористо выпалил капитан. — Ну, колись, быстро?! И кто тебе это приволок, у кого купил?

Только сейчас Абрашка вспомнил ту никчемную цепь, которую отказался взять у Гвоздика. Но, по правде сказать, он удивился, что опер уделяет столь малоценной вещичке так много внимания.

Вслух же он произнес: