Империя свободы

Эта вера в замечательность своей системы является одним из краеугольных камней всего американского политического здания. Действительно, надо признать, что американская система власти со всеми ее сдержками и противовесами, ограничениями и прозрачностью, с упором на выборность и конкуренцию, с приоритетом компетенции местной власти по подавляющему большинству вопросов, непосредственно касающихся жизни человека и т. д., представляет собой замечательный феномен. Хотя, повторю, эта система далека от идеала, о чем сами американцы тоже никогда не забывают. Кстати, именно неограниченная вера американцев в превосходство системы над человеческими качествами приводит порой к тому, что они гораздо меньше внимания обращают на человеческий фактор, который сплошь и рядом проявляет себя. Например, после рассуждений о том, что тот или иной политик — слабый, пассивный боец, «не тянет», не выражает интересы избирателей или, напротив, делает много ошибок в силу своей неуемной политической активности, обычный американец, как правило, всего лишь скажет: «Ну да ладно, на следующих выборах проголосую за другого».

Американская система власти действительно имеет мощную защиту от субъективного фактора, то есть, как говорят в России, «защиту от дурака» — хотя, как показывает история, сами американцы частенько преувеличивают возможности этой защиты. Однако наличие такого большого числа выборов, на которых можно сменить личности во власти, сохранив в неприкосновенности саму политическую систему, является не только «защитой от дурака», но и не дает политическим конфликтам в Америке даже близко подойти к революционному накалу. Американцы верят в то, что изменения — это хорошо, а постоянные изменения во власти делают эту власть крайне устойчивой. Иными словами, американцу не так важно, какую фамилию носит президент страны или губернатор того или иного штата, какую именно партию они представляют. Главное заключается в том, что они неизбежно будут заменены другими на выборах — и так бесконечно. При этом ему очень трудно представить, что, например, можно внести изменения в Конституцию США. Последняя на сегодня поправка была ратифицирована в 1992 году, и в ней говорилось о том, что в случае принятия решения о повышении зарплаты сенаторам это повышение вступает в силу только после следующих выборов, то есть для следующего состава сенаторов Соединенных Штатов. История этой поправки показывает, как серьезно американцы относятся к Конституции. Поправка была внесена еще будущим четвертым президентом страны Джеймсом Мэдисоном вместе с Биллем о правах в 1789 году, но на ее ратификацию необходимым количеством (38 из 50) штатов ушло целых 203 года.

Формальная структура иерархии власти в США, как известно, сводится к простой комбинации, состоящей из пяти частей: из законодательной ветви федеральной власти; исполнительной ветви федеральной власти; судебной ветви федеральной власти; властей штатов; местной власти. Я бы сказал, что при всей важности принципа разделения властей надо очень четко понимать, что в США не менее, а то и более важно иерархическое разделение полномочий федеральных и местных властей, а также властей штата и графств, входящих в тот или иной штат. Помните — «вся политика в США только местная»? Только из местной политики рождается политика федеральная, а не наоборот. Лишь очень долго пожив в Америке или очень хорошо ее изучив, начинаешь понимать колоссальную зависимость федеральной власти от местной повестки дня, от местной политики. Особенно отчетливо это видно в период, предшествующий началу очередной избирательной кампании, когда потенциальные кандидаты практически безостановочно ездят по стране, изучая настроения избирателей с тем, чтобы наиболее эффективно вписать их в свои избирательные программы. Поскольку выборы в Америке происходят почти постоянно, даже, по мнению некоторых зарубежных политиков, слишком часто, то улавливание настроений избирателей в США носит достаточно стабильный характер.

Законодательная власть