Империя свободы

Плохо это или хорошо для мира — вне дискуссии. Для Америки это, безусловно, хорошо. К примеру, могу напомнить, что столицы всех тех государств мира, которые героически освобождала от фашизма Советская армия в ходе Второй мировой войны, сегодня являются столицами государств — членов НАТО, а Германия, занятая в 1945 году войсками армий СССР, является одним из инициаторов широких санкций, наложенных на Россию после известных событий в Крыму и на Востоке Украины. И таких примеров — от Кубы до Вьетнама — можно привести много во всех частях света. Долгая игра американцев приносит им — пусть не сразу — ощутимые победы, а обидные проигрыши быстро забываются, не оставляя, как это случилось с СССР, слишком уж болезненных ран в исторической памяти американского народа. Под бессмысленные разговоры о «скором распаде Соединенных Штатов», «конце эпохи доллара», окончании американского доминирования и т. д., которые десятилетиями идут в России, США продолжают оставаться ведущей силой мировой экономики и политики. А все их политические противники, которым казалось, что они вот-вот возьмут верх, лежат в политических руинах разной степени измельченности.

Конечно, история — штука малосговорчивая, упрямая и своенравная, однако американская нацеленность на долгие политические игры, умение подняться над текущей ситуацией и оценить «большую картину» не может не вызывать уважения и признания. Более того, повторюсь, в целом это качество отнюдь не является чем-то присущим всему американскому обществу, американскому образу жизни и мышления, которые во многих отношениях отличаются краткосрочностью интересов, дискретностью и большой нестабильностью. Но как страна Соединенные Штаты удивительно стабильны и живучи в своем долгосрочном видении. Вот и победа в холодной войне только укрепила уверенность американской элиты и общественного мнения в правильности такого подхода. Америка как бы получила по итогам холодной войны награду за терпение и выдержку.

Но, повторюсь снова, этот «орден Победы» был получен Америкой с нагрузкой в виде изменений в системе ее собственных ценностей и приоритетов. Главное в этом изменении заключалось в том, что власти США решили, что во имя блага страны, безопасности ее граждан и благополучия ее экономики вполне можно чуть-чуть, изредка обманывать собственных соотечественников, прятать от них информацию, следить — вопреки Конституции и законам — за теми из них, кто вызывает подозрения, прослушивать телефонные разговоры и просматривать электронную почту. Демократия, по мнению самих американских властей, в определенном смысле слова делала Америку беззащитной перед врагом, ибо подразумевает открытость, прозрачность, предсказуемость и законность. Америка, по сути, в ходе холодной войны привыкла к постоянному осадному положению, к постоянной готовности к мобилизации, к чрезвычайной ситуации и необходимости моментальной контратаки, в том числе ядерной. Окончание холодной войны заметно снизило запрос на такую политику, однако события 11 сентября 2001 года вновь привлекли к ней правительственный интерес.

В России очень любят говорить — кто с иронией, а кто с убежденностью — о феномене осажденной крепости. Но мало кто понимает, что в результате холодной войны, а потом войны с терроризмом в Америке тоже есть немалое количество людей, которые чувствуют, что их страна также (вернее, для них без «также») находится в положении осажденной крепости и все вокруг стремятся ее захватить и развалить до основания, убить как можно больше американцев. Да и жители многих других стран чувствуют себя приблизительно так же. Так что не только россияне страдают (или наслаждаются) этим расстройством, но и часть жителей США вкупе с жителями многих ведущих стран мира. Вообще сегодня складывается такое впечатление, что сегодня почти каждая страна — от Турции и России до Бельгии и Малайзии — чувствует себя осажденной крепостью и ведет себя соответственно. Но Соединенные Штаты, конечно, задают тут главный тон, так как живут в режиме постоянной готовности к отражению нападения. Причем не только извне, как в годы холодной войны, но и изнутри, где могут действовать террористы.

Сам по себе распад СССР и становление независимой и демократизирующейся России не сильно повлияли на эту сторону американской политической культуры. Напротив, в истеблишменте страны за время после 1991 года укрепились два твердых убеждения. Первое заключалось в том, что Россия, мол, по своей исторической природе и национальной сути всегда стремится к экспансии и расширению, независимо от того, какой режим в ней установлен и кто ею сейчас управляет. То есть Россия в этом смысле является опасной для США страной в любом ее варианте — демократическом, коммунистическом, авторитарном и т. д. Другая позиция заключалась в том, что США должны всячески способствовать установлению демократических институтов внутри России. Если они будут созданы и начнут функционировать, то внешняя политика России будет все-таки подчинена демократическим нормам и правилам.