Империя свободы

Надо заметить, что во внутренней политике Америки, на мой взгляд, работает намного больше умеренных, рациональных и здравомыслящих политиков, чем во многих других странах мира. Американская политическая система всегда умела ловко отрезать от власти экстремальные и радикальные элементы по мере их попыток пройти в верхние эшелоны управления страной, сохраняя при этом для них все легальные возможности участвовать в политической жизни и политической конкуренции на низовом уровне — уровне травы, как говорят в Америке. То есть на первоначальных, самых низовых этапах идет жесточайшая политическая конкуренция с участием десятков политических сил и кандидатов, общественных движений и групп.

Типичная политическая шутка на эту тему: «Знаете, кто был первым демократом? — Христофор Колумб. — Почему? — Его плавание было профинансировано государством; он сам не знал толком, куда плывет и зачем; когда приплыл в Америку, он понятия не имел, куда приплыл; когда вернулся домой, он не мог объяснить, где был. Чем не демократ?» Чем выше этот отбор проходит по политической иерархии общества, тем конкуренция сильнее, а отсев строже, и в конце концов на финишную прямую выходят представители только политического мейнстрима, оставив далеко за бортом своих конкурентов, представляющих более маргинальные слои избирателей. Я, кстати, не раз своими ушами слышал, как российский президент Владимир Путин хвалил такое политическое устройство США и говорил, что хотел бы, чтобы его разумные и конкурентные принципы постепенно внедрились в России. Но это к слову…

При этом — как в зеркальном отражении — радикально настроенных политиков во внешней политике США намного больше, чем во внутренней. Одна из причин заключается в том, что тут — во внешней политике — нет ни того жесткого конкурентного отбора, ни пристального контроля со стороны избирателей и мощнейшего американского гражданского общества, ни достаточной подпитки от разного рода интеллектуальных и исследовательских центров, которые в подавляющем большинстве концентрируются на проблемах сугубо внутренних. Более того, в последние десятилетия зарплаты в американской политике, особенно внешней, стали уж слишком сильно отставать от зарплат в частном секторе, что привело к изменению приоритетов выпускников престижных американских университетов.

Есть и некоторые содержательные ограничения. Например, в США правозащитная деятельность не считается политической и правозащитники не рвутся в политику, понимая, что права человека нуждаются в деполитизированной защите, а сугубо политические критерии тут только помеха. Правозащитных организаций в США — великое множество, и там работают юристы и врачи, журналисты и учителя, но никто не считает свою деятельность политической, а себя — политиками. Напротив, пошел в правозащитники — забудь про политическую борьбу, республиканцев и демократов, правых и левых. Защищай права человека, независимо от его политических взглядов.

Но как только дело касается внешней политики, правозащитные организации начинают играть большую, иногда решающую роль. Во внешней политике США правозащитная деятельность является политической или, в крайнем случае, становится обоснованием тех или иных политических действий государства. Для простых американцев такие ее обоснования кажутся гораздо более приемлемыми, чем финансовая прибыль, национальные интересы страны, продвижение американских компаний, укрепление безопасности и т. д. Такие обоснования повышают уверенность американцев в том, что именно их страна является моральным лидером мира, образцом демократии и прозрачности институтов, моделью правильной системы ценностей. Что, в свою очередь, является гарантией высокого благосостояния простых американцев и высокой их защищенности — как внутри, так и вовне. Действительно, высокое благосостояние и защищенность американцев отрицать трудно, это очевидные факторы.

Мессианство American Style

Вера в право народа самому решать свою судьбу, выработанная в ходе всей американской истории и положенная в основу американской политической мифологии, часто вводит самих американцев в заблуждение и заставляет их делать грубейшие ошибки во внешней политике. Великий постулат о том, что все люди рождаются политически и юридически равными, американцы не только воспринимают слишком идеологически и слишком прямолинейно, но и экстраполируют его на весь очень разнообразный в культурном, политическом и религиозном отношении мир. Они (во многом, конечно, наивно) в большинстве своем считают, что все другие народы обладают схожими с ними менталитетами, то есть хотят так или иначе сами определять правила жизни на всех уровнях своей внутренней общественной иерархии.