Империя свободы

В США есть обратное явление, являющееся как бы следствием американской веры в позитивное влияние комбинации меньшинств в любом деле. Причем любых меньшинств — от этнических до демографических. Так, во многих колледжах есть квоты для приема на учебу представителей таких меньшинств или определенные финансовые льготы только для них. Любой руководитель знает, что уволить представителя этнического или демографического меньшинства гораздо труднее, чем белого сотрудника среднего возраста. В некоторых организациях есть даже квоты на этнический состав сотрудников. Один бизнесмен средней руки, с которым я в свое время довольно близко подружился, периодически жаловался мне, что боится уволить свою чернокожую секретаршу (нанятую, кстати, на работу задолго до него), так как это якобы сломает сравнительно приемлемый этнический баланс в его небольшой фирме. И таких примеров очень много. Есть в США и другое явление, о котором я уже писал, — своеобразный «черный национализм», ибо, как известно, любое действие порождает противодействие.

Борьбу с расизмом американцы воспринимают очень серьезно. В первые два десятилетия после окончания Второй мировой войны, то есть на первом этапе холодной войны, элита США начала наконец осознавать, что глубокий внутренний расовый конфликт сильно подрывает позиции Америки в противостоянии с мировым коммунизмом. Это понимание стало одним из важнейших оснований начать настоящую, не имитационную борьбу с проявлениями расизма в Соединенных Штатах. В этом вопросе, да и во многих других СССР, как ни парадоксально это сейчас прозвучит, все-таки очень сильно помог чернокожему населению США.

Это был, кстати, не первый раз, когда существование советской власти заставило Америку меняться. Например, после революции 1917 года в России Соединенные Штаты начали быстро и по-настоящему фундаментально пересматривать отношения труда и капитала у себя в стране, превратили свои профсоюзы в мощнейшие организации и приняли законы, защищающие трудовую часть населения. Все помнят фильм «Крестный отец»? После этого каких-либо революций в США со стороны «сил труда» можно было особенно не опасаться. Но расовые отношения — пожалуй, самое большое и глубокое, до сих пор существующее и дающее о себе знать противоречие общественного бытия в США. И немудрено, ибо оно существует значительно дольше, чем любые другие общественные противоречия в американской истории — от религиозных до политических.

Постепенно ситуация в стране, безусловно, меняется. Это можно, в частности, проиллюстрировать статистикой отношения к смешанным бракам. Если в начале 1960-х годов почти 65 % американцев поддерживали существовавшие тогда в целом ряде штатов законы о запрете межрасовых браков, то в конце века только 13 % оставались при том же мнении. Законы о запрете межрасовых браков были в конце концов отменены, причем при полной поддержке со стороны всех основных политических и общественных сил Соединенных Штатов.

Кстати, немало американцев полагает, что расизма в США все же поменьше, чем в некоторых других странах. Избрание афроамериканца президентом страны укрепило их мнение по этому вопросу, а то, как к темнокожему президенту относились в ряде стран мира, только усилило это чувство. Расистские шутки над цветом кожи Обамы, картинки обезьян с бананом или пожелания Обаме слезть с дерева, которые появились после его избрания в социальных сетях и таблоидах некоторых государств, были восприняты американцами как подтверждение их мнения по поводу глобального расизма. На этом фоне средний американец почувствовал себя лучше.

Дети в американских школах с раннего возраста начинают изучать социальную историю страны. При этом основной акцент делается на роли меньшинств в развитии Америки и на их борьбе за полноценное равенство. Так, например, помимо наиболее известных президентов США (например, Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна), главными историческими героями, с которыми дети знакомятся в начальных классах, являются, в частности, лидер движения за гражданские права чернокожих Мартин Лютер Кинг, Гарриет Табмен — активистка подпольной железной дороги, переправлявшей беглых рабов из южных штатов на Север, а также Фредерик Дугласс — освобожденный раб, который впоследствии стал главным лидером аболиционистского движения.