Читаем Империя. Тихоокеанская война полностью

Империя. Тихоокеанская война

Европа фыркала, но с аппетитом грызла яблоко. Что ж, сегодня на ферме был аншлаг. Пусть самого хозяина не было, но была хозяйка и прочие дети, ставшие подростками, не менее шумными и не менее уверенными в себе. Они могли себе многое позволить. И судя по весёлому настроению Маши, молодому поколению сегодня ничего не грозило.

Наконец, все ритуалы были соблюдены, все кони и лошади были прогуливающимися собственноручно оседланы и оснащены всем необходимым для прогулки, и, вот, четыре всадника и всадницы выехали на простор. Лошадиная ферма занимала большую территорию, возможно, как считала сама Маша, чрезмерно большую, но Миша не боялся пересудов. Ферму они купили на свои, официально заработанные деньги, с покупки были уплачены все полагающиеся налоги, к тому же, три раза в неделю на ферме тренировались ученики конной школы княгини Островой.

Конечно, изначально статус фермы и школы был повыше, хотя и неопределённо высоким. Вроде как и не Императорская, но учитывая, кто был владельцем…

В общем, идея с Островыми приносила пользу и здесь.

Джованна спросила:

— Маш, а мы тут слышали, что Австралия нам войну объявила?

Старшая сестра кивнула.

— Да, Ива. Факт сей имеет место. А почему ты спрашиваешь?

Но младшую сбить с мысли было совсем не просто.

— То есть имеется шанс, что война затянется?

Княгиня Острова пожала плечами.

— Возможно. Россия должна навести там порядок и показать, что с ней в том регионе тоже нужно считаться. А иначе, мы получим Третью Русско-японскую войну, но в следующий раз против нас будет не только Британия с Австралией, но и Америка. И ещё полмира.

Вступил Гошка.

— Маш, а скажи-ка, как человек, вхожий в святая святых — в Ситуационный центр, что перспективнее для выбора направления нашего Служения — флот, гвардия или авиация?

Маша усмехнулась.

— Мы тут давеча с князем были в планетарии. Впрочем, как и вы тоже. И, знаете, я послушала профессора Циолковского и задумалась — а не является ли самой перспективной профессия космонавта? Марс опять же.

Троица переглянулась. Гоша уточнил:

— Изволите шутить, ваше сиятельство?

Лишь хмурое хмыканье в ответ.

— Да, куда уж там… А если серьезно, ту уж вам вообще грех жаловаться или колебаться в выборе стези Служения. Вам доступно всё. Хоть воинское искусство во всех его ипостасях, хоть наука, хоть география, история, геология… Да всё, что угодно доступно вам. Главное помните о том, что у вас есть лет пять-семь на баловство. Через пятнадцать лет каждый из вас понадобится Отчизне, и ваш титул, и ваш статус определит вас в первые ряды творцов истории.

Джанна задумчиво проговорила:

— Пятнадцать лет? Через пятнадцать лет мне уже будет двадцать восемь.

Маша кивнула.

— Да, самое время для вызовов и подвигов. Как и для всех вас. Титулы и прочие короны не избавят вас от подвигов, уж поверьте. Кто-то сказал, что подвиг одних всегда является следствием глупости и безалаберности других. А вы не можете уклоняться от подвигов и от ответственности перед подданными. Люди пойдут за вами только в одном случае. В случае, если вы их поведёте за собой. И горе вам, если вы попытаетесь отправить людей вперёд, оставаясь при этом в безопасном позади.

Они ехали какое-то время молча. Наконец, княгиня грустно сказала:

— Мои подвиги начались в шестнадцать лет. Потом продолжились в семнадцать. Мне уже двадцать, и я всё ещё живу в режиме подвига. И поверьте, это долг и бремя, а отнюдь не радости и удовольствия. Но вам не повезло родиться теми, кем вы родились, так что вы обязаны нести это бремя.

Вступил молчавший до этого Мишка.

— Маш, отец говорит: «Несите бремя русского человека». Что это значит по-твоему?

Бывшая принцесса Иоланда Савойская усмехнулась и посмотрела на сестру:

— Ива, ты уже русская или ещё нет?

Джанна слегка опешила и задумалась.

— Не знаю, Иола. Но я точно уже не только римлянка и итальянка. И мне кажется, что я понимаю, почему идеи Освобождения и Служения нашли такой отклик среди русского народа. Русским не всё равно. Для русских нет чужого горя, чужого бедствия, как и чужой радости. Европейцы, особенно не католики, слишком уж индивидуалистичны. Их мало что интересует кроме своего частного личного успеха. Остальные для них лишь средство, за счёт которого можно добиться успеха в жизни.

Она помолчала.

— Да, я понимаю, почему ты передала ответ на вопрос мне. Гоша и Миша русские изначально, они не совсем понимают свою русскость и что это значит. Четыре с половиной года назад ты прибыла в Москву. Ответь мне на встречный вопрос — ты сама стала русской?

Маша кивнула серьезно.

— Да, сестра. Я стала русской. Хотя, признаюсь, это было очень непросто.

— Что ж, значит у меня есть шанс. Мальчики, закройте рты, вам не понять девичьи разговоры.