Империя. Тихоокеанская война

– Мне безразличны ваши желания или мотивы, господин Турили. Сделайте то, что я сказал. Уверен, что вы сохраните этим жизни сотен, а может, и тысяч своих соотечественников. Вы слышите спорадическую стрельбу на улицах вашей столицы? Ваши солдаты местами ещё сопротивляются силам ГСВА, хотя большинство из них уже сложили оружие. Я не требую от вас призыва к сотрудничеству с нами, не требую обращения с призывом прекратить сопротивление. Я лишь хочу, чтобы вы проинформировали своих соотечественников о действительном положении дел. Это не измена, это ваш долг, как официального лица и единственного оставшегося в живых представителя властей Австралии.

Президент Сената пожал плечами:

– Уверен, что король Эдуард Восьмой уже назначил нового генерал-губернатора и премьер-министра, а столицу уже перенесли в Сидней. Так что…

Ферзен, всё так же не оборачиваясь, перебил «собеседника»:

– Мне это безразлично. Я не претендую на всю Австралию, равно как и на власть над ней. Мне нужен относительный порядок вокруг Порт-Филлипа на период нашего пребывания здесь. Моим кораблям нужен ремонт на Государственной судостроительной верфи в Уильямстауне, моему флоту нужна бункеровка и топливо для кораблей, а моим экипажам и солдатам нужны вода и продовольствие. И я это получу так или иначе. С большими жертвами с вашей стороны или без оных. Вам всё понятно, или есть вопросы?

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 25 декабря 1921 года

Пылал камин. Измученная сегодняшним днём Маша смотрела в огонь, лёжа поперёк дивана и положив голову мне на живот. Она молчала о чём-то своём, я тоже не стремился сотрясать воздух словами, размышляя о делах наших скорбных. Впереди непростая ночь и ещё более трудный день.

– Как думаешь, война будет?

Конечно, странно услышать подобный вопрос от императрицы державы, которая воюет сейчас на гигантском театре военных действий, раскинувшемся от Антарктиды до Чукотки, но я понял, о чём она – о той, грядущей, настоящей ВОЙНЕ, по сравнению с которой нынешняя это лишь возня детишек в песочнице.

– Я не знаю, радость моя. Я попаданец, а не пророк. Скорее всего – да. Возможно, нам удастся как-то пропетлять, обзаведясь достаточным количеством ядерного оружия, которого у остальных на тот момент не будет, но это не спасёт мир от войны. А значит, очень велик шанс, что мы окажемся в неё втянуты. И в этом контексте меня больше всего волнует Германия. Если немцы сохранят хотя бы нейтралитет по отношению к нам, то нам мало что грозит. Мы прочно стоим и в Европе, и в Средиземноморье, и на Ближнем Востоке с Афганистаном, и на Дальнем Востоке с Маньчжурией и Японией включительно, пусть с последней мир мы ещё не подписали. Англосаксы всех мастей за морями и океанами, так что реально на суше нам они могут угрожать только переманив на свою сторону Германию.

– И Францию.

Усмехаюсь.

– Вот не любишь ты Изабеллу.

Маша буркнула:

– Коза драная. Всё посматривает в твою сторону.

Смех с моей стороны.

– Да, русский язык становится тебе всё более родным. Но соглашусь с тобой – Франция очень неустойчивый наш союзник, который всегда будет себе на уме. И который мы можем держать уверенно на своей стороне только угрозой удара со стороны Германии. Если же против нас будет формально или неформально сколочена коалиция из англосаксов и Нордического Союза, то почти наверняка Франция присоединится к ним в войне против нас. Шанс на это существует, он достаточно велик, и не учитывать этот шанс мы не можем. И если Берлин начнёт свой геополитический дрейф в объятия Лондона и Вашингтона, то война против нас в Европе станет просто неизбежной, хотим мы этого или не хотим. И если так случится, то не факт, что и ядерное оружие нам гарантирует отказ от такого сценария Глобальной войны. Да и вряд ли у нас к тому моменту будет достаточно атомных бомб.

– А если у нас будет много танков в Европе? И не только танков?

Пожимаю плечами.