Империя тишины

Наконец мы вошли в круглый зал, напоминающий втулку колеса, с несколькими проходами, тянущимися вглубь Калагаха. Здесь мы и остановились, решив не идти дальше из-за нехватки времени. Валка жестом приказала светосфере занять позицию под купольным потолком, и та осветила россыпь округлых символов. Они выглядели точно так же, как те рельефные узоры, которые умандхи использовали в своих поделках. Символы покрывали весь потолок, соединяясь и накладываясь один на другой, так что взгляд терялся в их переплетении, как в хаосе колонн, что стояли снаружи.

Я смотрел на них разинув рот и только теперь начал понимать, почему никто до сих пор не расшифровал символы чужаков. Тихие умели говорить, но их слова затерялись во времени. В этих иероглифах – если они были иероглифами – не чувствовалось никакой структуры, никакой логики. Их создал чуждый и непостижимый разум.

– Ничего похожего я еще не видел. Они находятся здесь почти миллион лет? – Я покачал головой, сдерживая удивление. – А выглядят как новые.

Если величественные, воздушные храмы Капеллы заставляли зрителей поднимать глаза к небу, то тяжесть этого купола – такого близкого, что до него, казалось, можно было дотянуться рукой, – придавливала к земле.

Тор Ада одним духом выпалила целый список сведений об этом месте:

– Нижний уровень до сих пор остается затопленным; помпам придется работать всю следующую неделю…

Смысл ее слов едва доходил до меня. В это мгновение я превращался из осторожного скептика в истинно верующего.

– Умандхи никак не могли построить это, – выдохнул я.

Мое заявление оборвало на полуслове монолог Тор Ады, а Валка согласилась:

– Не могли.

– Это невероятно.

Я покачал головой, безуспешно пытаясь справиться с собственными руками. Зараженные ощущением сопричастности, они нетерпеливо двигались вдоль тела, требуя немедленных действий.

– Неудивительно, что вы не спешите предавать огласке свое открытие.

Вокруг этого места должны стоять кордоны службы безопасности. Или стражей Капеллы. Кто-нибудь, кто угодно. Возможно, Эмеш посчитали незначительным поводом для беспокойства, поскольку паломничества к этому отдаленному уголку каменистого Аншара были крайне редки. Возможно, Капелла недооценила то впечатление, которое могут произвести эти развалины на человеческую душу. Возможно, они просто ничего не знали. Мне представилось, как великий приор Лигейя Вас стоит в грязи, среди дохлой рыбы, у основания этой расщелины.

Я ощутил слабые отголоски того чувства, что испытал, сидя в комнате Валки, в Боросево. Люди, сьельсины… Тихие. Мы никогда не были единственной господствующей силой в Галактике. Какими бы странными и скромными в размерах ни были эти тоннели, они сбивали с меня всю спесь, заставляли вспомнить, что я – при всей своей родословной, при всей своей долгой семейной истории – всего лишь человек. Маленький человек в огромном, чуждом и пугающем космосе.

– Да? – сказала Валка в наручный терминал, пригнув голову и отвернувшись.

Я оглянулся на нее, удивленно приподняв брови. Схоласт поступила точно так же. Валка прижала палец к виску, прислушиваясь к наушнику с костной проводимостью, врезанному в кожу прямо у нее под ухом.

– Мы скоро будем, сэр.

Закончив разговор, она посмотрела на нас и объявила:

– Это Эломас. Площадка для лагеря расчищена.

Глава 64 Большой мир

Суровая походная жизнь выглядит немного иначе, когда один из твоих спутников – рыцарь. Жилище сэра Редгрейва в нашем небольшом поселении представляло собой одноэтажную сборную конструкцию площадью около полутора тысяч квадратных футов. Внутреннее убранство живо напомнило мне кабинет графа в Боросево – белая керамика и черное стекло, только оцарапанное и испачканное за то время, что оно простояло под ударами летних бурь. И Бинах, и Арманд имели фиксированные полярные орбиты, так что приливы в этих южных широтах значительно превосходили мягкий подъем воды в тропическом Боросево. Шли недели, я сопровождал Валку и сэра Эломаса в походах на несколько миль вглубь пещерного тоннеля, больше мешаясь под ногами, чем принося какую-то пользу.