Империя тюрков. Великая цивилизация

Итак, в 1226 г. среди тюрко-монголов была снова проведена мобилизация. Военачальники собрали тысячи людей, лошадей и верблюдов, следовавших за воинами. Чингисхана сопровождали Угэдей и Толуй и даже Есуй, одна из его жен. Все было готово к походу на тангутов. Как раз в это время Чингисхан устроил облавную охоту, и его конь в какой-то момент резко встал на дыбы и сбросил на землю своего седока. Хана отнесли в шатер. Его мучили страшные боли, тело горело, как в лихорадке. Один из полководцев хана предложил отложить вторжение в Си-Ся, но Чингисхан был непреклонен: «Если мы уйдем, тангуты не замедлят объявить, что мы струсили». Страдая от боли, Чингисхан заявил, что дойдет до столицы государства Си-Ся.

В марте 1226 г. армия Чингисхана вступила в пределы Тангутского государства. Кавалерия прошла через Гоби, затем подошла к границам населенных районов, туда, где проходил Великий Шелковый путь.

Первым, в марте 1226 г., пал город Хара-Хото, его защитники и население были перебиты. Тюрко-монголы последовательно сокрушали западную часть Си-Ся – летом пал крупный тангутский город Сучжоу, его население было уничтожено, спаслось только 106 семей.

Города Сучжоу, Ганьчжеу, Дуньхуан испытали на себе влияние других стран, в основном центральноазиатских, но также Тибета, Индии и Запада – через буддизм и несторианство.

Овладеть ими не представляло большого труда для тюрко-монгольских завоевателей. Войска смогли там сытно жить, используя запасы найденного зерна. Но жара вскоре стала нестерпимой, и Чингисхан на какое-то время обосновался в горах, возвышающихся над оазисами.

Летом тюрко-монголы перешли в тотальное наступление на тангутов.

Чингисхан ответил на вызов Ашагамбу, на каждое его слово: он вырвал у него сокровища, драгоценные шелка, шатры и раздал его стада верблюдов своим воинам. Затем он отдал приказ, чтобы все тангуты, захваченные в плен, были отданы на милость его солдат. Все мужское население, способное держать в руках оружие, было перерезано. Империя Си-Ся так никогда больше и не смогла подняться из развалин, оставленных армиями Чингисхана. Через несколько месяцев кавалерия хана овладела городом Ланьчжоу и близко подошла к Нинся, вражеской столице. Город, построенный на берегах Хуанхэ, был окружен поясом мощных укреплений и имел большие запасы продовольствия и вооружения. Тюрко-монголы начали его планомерную осаду.

Тем временем, в том же 1226 г., Угэдей был послан в Китай. Власти Китая, хотя и слабые, были еще в состоянии черпать из огромных человеческих резервов сторонников. Угэдей продвигался вдоль реки Вэй, затем пересек провинцию Хэнань и дошел до столицы Цзиней. Цзини не смогли мобилизовать войска: только два года спустя им удастся добиться каких-то успехов, но это будут всего лишь последние вспышки угасающей династии.

Оставалась осада Нинся, резиденции государя Си-Ся Ли Яна и всего его двора. Столица империи тангутов была расположена на левом берегу Хуанхэ и защищена с запада горами Алашань. Нинся была важным торговым центром на границе с великой пустыней Гоби, где шел обмен тканями, коврами из белой верблюжьей шерсти, шелками, оружием. Здесь мирно сосуществовали общины буддистов и несториан, в городе было три христианских несторианских церкви.

В то время как в городе готовились к обороне, кочевники расставляли вокруг его стен воинские корпуса, чтобы перекрыть все выходы. Чингисхан с частью своей кавалерии опустошал области империи тангутов, тогда как сыновья великого хана вели свои войска в малые города, которые безжалостно громили, согласно категорическому приказу: уничтожать, никого не щадя, ни курицы, ни собаки. Сам хан принял на себя командование несколькими полками. Значительную часть 1227 г. он провел, двигаясь между Хуанхэ и верховьями реки Вэй, в окрестностях городов Ланьчжоу и Лондэ и горами Люпань. Когда наступил зной, он разбил свой лагерь на склонах Люпаншаня, где нашел одновременно отдых и прохладу.

Ли Ян оказался в западне в собственной столице. В первой половине июня он был вынужден принять решение о сдаче столицы. Ли Ян направил послов во вражеский лагерь, чтобы сообщить Чингисхану, что он просит для своей капитуляции месяц отсрочки.

Прошло несколько недель, и Ли Ян вышел из Нинся, чтобы объявить о капитуляции. Его сопровождала многочисленная свита и слуги, несшие драгоценные дары. Там были «сияющие золотом изображения Будды, золотые и серебряные чаши и кубки, юноши и девушки, лошади и верблюды – все числом, кратным девяти», считавшимся у монголов счастливым. Ли Яна сопроводили к императорскому шатру, но не допустили к хану. Он должен был поклониться издали, «через приоткрытую дверь».