Империя тюрков. Великая цивилизация

При практическом применении своей государственной теории в реальных условиях завоеванных им стран Чингисхан руководствовался тем убеждением, что люди ценимого им психологического типа имеются главным образом среди кочевников, тогда как оседлые народы в большинстве своем состоят из людей рабской психологии. И действительно, кочевник по самому существу своему гораздо менее привязан к материальным благам, чем оседлый горожанин или земледелец.

У кочевнической аристократии все эти черты были еще усугублены родовыми традициями, живым чувством не только личной, но и фамильной чести, сознанием ответственности перед предками и потомками. Неудивительно поэтому, что человеческий материал для своего военно-административного аппарата Чингисхан черпал главным образом из рядов кочевнической аристократии. Но при этом он в принципе вовсе не руководствовался сословными предрассудками: многие назначенные им на высокие посты военачальники происходили из самых захудалых родов, а кое-кто из них и прямо был прежде по своему социальному положению простым пастухом. Для Чингисхана важна была не принадлежность данного человека к тому или иному классу или слою кочевнического общества, а его человеческие качества. Но, как сказано, людей нужного ему типа Чингисхан находил преимущественно среди кочевников, и связь этого психологического типа с кочевым бытом он ясно понимал. Поэтому главный завет, который он дал своим потомкам и всем кочевникам, состоял в том, чтобы они всегда сохраняли свой кочевой быт и остерегались становиться оседлыми.

Отличительным признаком государства Чингисхана являлось то, что это государство управлялось кочевниками.

Другой важной особенностью Чингисханова государства было положение религии в этом государстве. Будучи человеком глубоко религиозным, постоянно ощущая свою личную связь с божеством, Чингисхан считал, что эта религиозность является непременным условием той установки, которую он ценил в своих подчиненных.

Чингисхан не навязывал своим подчиненным какой-либо определенной, догматически и обрядово оформленной религии. Официальной государственной религии в его царстве не было, среди его воинов, полководцев и администраторов были как шаманисты, так и буддисты, мусульмане и христиане (несториане). Государственно важно для Чингисхана было только то, чтобы каждый из его верноподданных так или иначе живо ощущал свою полную подчиненность неземному высшему существу, т. е. был религиозен, исповедовал какую-нибудь религию, все равно какую. В этой широкой веротерпимости известную историческую роль играло то обстоятельство, что сам Чингисхан по своим религиозным убеждениям исповедовал шаманизм, т. е. религию довольно примитивную, догматически совершенно не оформленную и не стремящуюся к прозелитизму.

Веротерпимость Чингисхана отнюдь не была проявлением пассивного безразличия: ему было безразлично, какую именно религию исповедуют его подданные, ему первостепенно важной была сама принадлежность людей к какой бы то ни было религии.

Для государственной системы Чингисхана активная поддержка, утверждение и постановка во главу угла религии были столь же важны и существенны, как утверждение кочевого быта и передача власти в руки кочевников, – и в этом суть его идеологии.

Одаренный политик, он не оставался безразличным к опыту цивилизованных народов. Чингисхан приближал к себе уйгурских советников (Та-Та-Тонг), мусульман (Махмуд Ялавач) и киданей (Елюй Чуцай). Та-Та-Тонг выполнял при нем те же функции, что и при последнем найманском царе, т. е. был своего рода канцлером, а также преподавателем уйгурской письменности для его сыновей. Махмуд Ялавач служил его представителем в Мавераннахре, где он стал первым тюрко-монгольским губернатором. Что касается китаизированного киданя Елюй Чуцая, он привнес в тюрко-монгольское общество основы китайской цивилизации, случалось даже, он способствовал предотвращению массовых истреблений. Одной из его обязанностей было сохранение ценных рукописей в разграбленных или сожженных городах, а также поиск лекарств против эпидемий, порожденных многочисленными бойнями.

Во время последней военной кампании Чингисхана один из его военачальников заметил, что новые китайские подданные империи не представляют для Чингисхана никакой пользы, поскольку они не пригодны к войне, что лучше истребить все население – около десяти миллионов человек, – чтобы извлечь выгоду из земли, превратив ее в пастбище для конницы. Чингисхан уже склонялся принять этот совет, когда Елюй Чуцай вмешался в разговор и объяснил, какие можно извлечь выгоды из плодородных земель и трудолюбивых подданных: налог на земли и на право торговли даст 500 тыс. унций серебра, 80 тыс. кусков шелка и 400 тыс. мешков зерна в год. Тогда Чингисхан поручил ему разработать систему налогообложения. Он пытался доказать, что милосердие является хорошей политикой, и тем самым попадал в точку, так как варварство монголов в основном было порождено невежеством.