Империя тюрков. Великая цивилизация

Во главе делегации был арабский историк и философ Ибн Халдун. Как высокопоставленный чиновник египетского султана, он имел неосторожность сопровождать своего господина в Дамаск, где тот бросил его. Этого мудрого человека жители Дамаска выбрали в качестве парламентера.

Впоследствии Ибн Халдун писал о своих беседах с Темуром в «Мемуарах». Его рассказ подтверждается отрывком из книги Ибн Араб-шаха, сирийского историка, попавшего в плен в Дамаске.

Темур пригласил членов делегации на обед, где усадил Ибн Халдуна рядом с собой, сразу выделив его умное и одухотворенное лицо. Между ними завязалась беседа, в ходе которой Великий эмир произвел такое впечатление на гостя, что тот забыл, что разговаривает с жестоким властелином, а видел перед собой только страстного любителя истории.

Итак, мы предлагаем выдержки из мемуаров Ибн Халдуна.

«Когда назвали мое имя, к нему добавили титул „кади маликит из Магреба“. Темур вызвал меня. Войдя в шатер, я увидел его. Он сидел, опираясь на локоть. Перед ним проносили блюда с пищей, которые он отсылал одно за другим группе тюрков, сидевших перед шатром.

Я заговорил первым. Я сказал: „Да пребудет мир с тобой“. И смиренно поклонился. Он поднял голову и протянул мне руку, которую я поцеловал. Он знаком велел мне сесть, что я тотчас сделал. Потом он подозвал Абд аль-Джаббара, своего советника, и велел ему сесть рядом со мной и переводить мои слова.

Он спросил меня, зачем я пришел. Я ответил: „Я покинул родину, чтобы путешествовать…“ Тогда он спросил: „Где ты родился?“. Я ответил: „Во внутреннем Магребе“.

„Что значит внутренний Магреб?“ – спросил он. Я ответил:

„На языке местных жителей «внутренний» означает «самый удаленный», потому что сам Магреб находится на южном побережье Средиземного моря; ближе всего к Дамаску – Барка и Ифрикия, а Средний Магреб включает Тилимсан и страну занатов. Самый удаленный Магреб включает Марокко и Фез“. Он спросил: „Где находится Танжер?“ Я ответил: „В самом углу Средиземного моря у средиземноморского пролива Гибралтар“.

Следующий вопрос: „А где Сейта?“ Я ответил: „На расстоянии одного дня пути от Танжера на берегу пролива. Оттуда через пролив можно попасть в Испанию, потому что это недалеко, примерно 20 миль“.

Затем он спросил: „А Сижилмаса?“ Я ответил: „Между плодородными землями и пустыней на юге“.

„Этого недостаточно, – сказал он. – Опиши на бумаге весь Магреб с дальними и ближними районами, горами и реками, селениями и городами, чтобы я мог увидеть это как бы собственными глазами“.

Я сказал: „Все будет, как ты хочешь“.

Потом он дал знак слугам принести из шатра блюдо, которое тюрки называют „ристия“ и готовят очень хорошо. Принесли несколько подносов и поставили их передо мной. Я стал есть с аппетитом. Это ему понравилось.

Мы молчали. Мне было грустно и тяжело при мысли о несчастье, постигшем Садр ад-Дина Аль Манави, главного кади шафиитов. Его схватили в Шагбахе во время преследования отступавшей египетской армии и бросили в тюрьму. За него требовали выкуп. Мне пришла в голову идея произнести короткую речь, прежде чем обратиться с просьбой к Темуру, дабы вызвать его расположение.

Когда я жил в Магребе, я слышал предсказание о появлении Великого Завоевателя. Ждали совмещения двух верхних планет. Однажды в Фезе я встретил предсказателя Абу Али-ибн-Бадиса из Константины, который был сведущ в этих делах. Я спросил его об этом совмещении. Он ответил: „Речь идет о могущественном человеке, который появится на северо-востоке. Некий народ, живущий в пустыне в шатрах, победит царства, сбросит правителей и станет господином большей части обитаемого мира“. „Когда эта случится?“ – спросил я. „В году 784-м, и об этом много будут говорить“.

Ибн Раяр, еврейский врач и астролог царя франков Ибн Алонсо (король Кастилии Альфонс XI), также писал мне об этом. Мой господин, авторитет в метафизике Мохаммед-ибн-Ибрагим аль-Алиби – да будет милостив Аллах к нему – говорил мне, когда я беседовал с ним: „Это событие приближается, если ты доживешь, ты будешь его свидетелем“.

Суфии в Магребе также ожидали этого события. Поэтому сейчас, чтобы расположить Темура к себе, я заговорил об этом.

Я начал так: „Пусть Аллах поможет тебе! Тридцать или сорок лет я ждал нашей встречи“. Переводчик Абд аль-Джаббар спросил: „Почему?“