Империя тюрков. Великая цивилизация

Новые подданные Темура из оседлого населения были уязвимы в том смысле, что их ресурсы были привязаны к определенному месту, поэтому их не очень сложно было держать в повиновении. Кроме того, в противном случае их без труда можно было наказать. Но для них в правлении Темура были некоторые выгоды: оно давало возможность их младшим братьям или свергнутым правителям прийти к власти, к тому же процесс унификации на Ближнем Востоке благоприятствовал городскому населению и торговцам. Во всяком случае, разумнее была покорность, так как противостоять Темуру они все равно не могли.

Чужеземные кочевники были менее лакомым куском для Темура. Они имели большую свободу, нежели оседлое население, поскольку земля их не привязывала, в связи с чем они меньше опасались террора Темура, да и не имели практических выгод от его нашествий.

Темур так и не смог справиться с крупными союзами кочевников Западного Ирана, так как, чтобы их ослабить, ему надо было оторвать от них некоторые племена, но это было сделать практически невозможно.

Его армия была организована не по племенному признаку, и его правление было разрушительным в плане могущества племен. Поэтому новые племена могли ассимилировать в армии лишь в качестве неравноправных членов и служить в войсках по принуждению, не преследуя выгоды. Его успехи в борьбе с кочевыми противниками были временными, а после его смерти все вернулось на круги своя. Он покорил обширные земли с кочевым населением в Моголистане и в Дешт-и-Кыпчаке, но не присоединил их к империи. Он вытеснил туркменскую конфедерацию Ближнего Востока из их восточных территорий, но не смог завладеть их людскими ресурсами, как это было с оседлыми народами, которых Темур подчинил себе и использовал, почти ничего не меняя в их жизненном укладе, ну, а для того, чтобы сделать то же самое с кочевыми племенами, надо было лишить их племенных традиций, что ему удалось с кочевниками улуса, но на новых землях его в этом отношении постигла неудача.

Темур нес на себе печать счастливой судьбы, и противиться ему – значило противиться воле Аллаха. Некоторые элементы этой идеологии совпадали с иранскими и исламскими принципами. Кураническая идея о том, что военные и политические победы доказывают расположение Всевышнего, и иранская идея о харизматической природе царской власти всегда использовалась на Ближнем Востоке. Поэтому Темур приспособил эти идеи к своим целям и свел на нет отдельные недочеты своей завоевательной политики. Таким образом, к концу жизненного пути Великий эмир имел мощнейшую армию в мире, имеющую самую универсальную структуру для той эпохи – эпохи Великих завоеваний.

Административное устройство

В общих чертах администрация Темура напоминала властные структуры других государств кочевников, которые были до него и после него. Получив в наследство две хорошо отработанные системы управления – тюрко-монгольскую и арабо-персидскую, – он их скомбинировал и приспособил к своим задачам. Темур использовал письменность и чиновничество оседлых народов для осуществления административных функций в завоеванных странах и над этими чиновниками поставил другую администрацию, организованную согласно тюрко-монгольской традиции и укомплектованную представителями правящего класса улуса Чагатая.

В системе управления Темура основное распределение имело место между оседлым и тюрко-монгольским населением, что достаточно ясно прослеживается в исторических источниках. Доказательством тому является перечень должностей для его тюрко-монгольских сторонников. Как и в других государствах кочевников, военные дела, почетные обязанности при дворе и управление делами улуса возлагались на тюркские группы, а чиновники из оседлого населения управляли финансами, собирали налоги и занимались местным управлением. В администрации было два центральных дивана: диван-и-ала, в котором работали персидские чиновники, и чагатайский диван, или диван-и-бузуг. Эти диваны не были параллельными учреждениями.

Первый был административным, с широкими полномочиями, а второй, очевидно, функционировал главным образом как трибунал для чагатайских эмиров.

В правительстве Темура, как у большинства кочевых династий, не было четкого разграничения между гражданскими и военными делами, и нельзя связывать персидских чиновников только с гражданским, а тюрко-монгольских – только с военным управлением. Трудно определить сферу тех и других, и есть сведения о персах и чагатайцах, которые занимались разными вопросами. Почти во всех землях, присоединенных к империи Темура, персидский язык был основным канцелярским и языком литературы и культуры.