Империя тюрков. Великая цивилизация

Отсутствие разграничения между оседлыми жителями и чагатайцами в администрации частично объясняется близким знакомством чагатайцев с культурой оседлых народов. Включение чагатайских эмиров в «оседлую», в частности персидскую, культуру еще до завоеваний Темура ясно прослеживается в истории. Племена улуса частично зависели от налогов, которые они собирали с оседлых подданных, а тюрко-монгольские эмиры улуса тесно контактировали с оседлой «уламой», членов которой они использовали как посредников во внутренних и внешних спорах. Более того, некоторые эмиры Темура сами были поклонниками персидской культуры. Один из первых и влиятельных сподвижников Хаджи-Саиф аль-Дин писал стихи и на персидском и на тюркском, а внук Темура Халил Султан изучал поэзию вместе с персидским поэтом Исмат-Аллах-Бухари. Одним словом, Темуру и его соратникам были понятны нужды и обычаи оседлых подданных. Административная система оседлых народов была знакома им, поэтому они могли контролировать основные аспекты гражданского и даже финансового управления. Персидская графика была нужна им в первую очередь как техническое средство управления, которое требовало специфических навыков в письме и счете.

Тесная связь персидского и чагатайского персонала заметна в диван-и-ала, т. е. в персидском диване, в делах которого прекрасно разбирались чагатайские эмиры. В источниках упоминаются эмиры из диван-и-ала, которые явно были чагатайцами.

Сбор налогов, главная забота диван-и-ала, является хорошей иллюстрацией того, как эти задачи распределились между чагатайским и персидским персоналом. Первым налогом, который брался с завоеванного города, был денежный выкуп, или «мал-и-аман». Обычно высокопоставленные эмиры-чагатайцы занимались этим сами, а в некоторых случаях они работали вместе с двумя-тремя высшими чиновниками дивана. Вторым источником дохода от покоренных городов была городская казна. Считать и регистрировать эти богатства было обязанностью персидских писцов из диван-и-ала. Сбором обычных налогов в провинциях империи Темура также занимались и чагатайцы, и оседлое чиновничество, хотя они делали это раздельно.

После сбора налогов самой важной обязанностью оседлых чиновников был надзор за местными диванами в провинциях, и этим также занимались персы совместно с чагатайскими эмирами. Неясно, были ли это регулярные инспекции, но доподлинно известно, что в Керман такие группы периодически наезжали. Их посылал центральный диван, и в каждую группу входили один чагатайский эмир и один персидский чиновник. Группы, проверяющие особые дела, часто включали в себя эмиров и писцов. Например, в 1399 г., когда Темур узнал о неподобающем поведении Мироншаха, он отправил одного эмира и одного писца разобраться в этом. Когда же Великий эмир узнал о том, что в Азербайджане конницей Мироншаха было раздавлено 40 тыс. мальчиков, Темур физически жестоко и публично наказал его. Что касается Пира Мухаммада, который, являясь губернатором Фарса, не выполнил приказ о выступлении в поход, в это дело вмешались соратник Темура Аллахдад и видный персидский чиновник Музаффар аль-Дин Натанзи.

Историки повествуют, что когда Умаршайх растратил целевые деньги, предназначенные для благоустройства Герата, перс-финансист, не побоявшись гнева Темура, доложил обо всем властителю, за что Умаршайх в наказание был отправлен правителем Андижана.

В отдельных случаях, иногда особо важных в финансовом отношении, разбором занимались только персидские писцы. Когда Едигу Барлас, правитель Кермана, был уличен в краже, туда были посланы люди из диван-и-ала без эмира. Однако это дело разрешилось в частном порядке: жена Едигу, двоюродная сестра Темура, выплатила похищенную сумму. Итак, при расследовании нарушений персидские чиновники-писцы использовались даже чаще, чем чагатайцы, возможно, в связи с тем, что большая часть нарушений была связана с финансовой стороной.

При распределении должностей и обязанностей обе части правительства Темура рассматривались достаточно демократично. Некоторые должности могли занимать и персы, и эмиры, а другие, хотя и относились к сфере правительства, могли занимать и неправительственные чиновники. Пост визиря или непосредственного руководителя диваном занимали чагатайские эмиры.

Должность даруги, предполагающая командование войсками, обычно принадлежала чагатайской сфере, но иногда Темур назначал персов-писцов или представителей духовенства. Особо выдающиеся писцы назначались военачальниками.