Империя травы. Том 1

Нежеру не чувствовала его настроения и не понимала намерений, но не видела никакого вреда в том, чтобы немного отдохнуть, поэтому спрыгнула с лошади и уселась рядом с ним, прислонившись спиной к скале, и у нее возникло ощущение, будто весь мир стал ее креслом. Она чувствовала, что Ярнульф еще не закончил свой рассказ, поэтому молча ждала продолжения, пока лошади пытались найти траву под слоем выпавшего снега.

– Наконец я добрался до Эркинланда на юге Фростмарша, где моя жизнь изменилась. Я остановился в довольно крупном городе с рынком и несколькими церквями, и теперь к моим кражам прибавилась еда, которой со мной делился добрый сторож одной из церквей, и там, наконец, меня нашла судьба. Именно тогда я встретил Отца.

Нежеру была удивлена.

– Ты встретил своего отца в Эркинланде?

Он покачал головой, и на его худом загорелом лице появился призрак улыбки.

– Нет, я лишь так его называл. Он был священником-эйдонитом, и от него я узнал основные догматы учения. За исключением церковного сторожа и нескольких горожан, он стал первым человеком, который проявил ко мне доброту. Я стал его спутником, и мы путешествовали из одного города в другой, просили милостыню, а он цитировал Книгу Эйдона. Иногда даже читал проповеди, но у него подобное желание возникало далеко не всегда. Перед тем как мы с ним встретились, он пережил ужасное испытание, и иногда я слышал, как Отец плакал по ночам. Когда я наконец набрался мужества, чтобы спросить, он рассказал мне, что вся его семья погибла, их убили солдаты королевы в серебряной маске. – Он не смотрел на Нежеру. – Твои соплеменники.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что это правда, Жертва Нежеру. Потому что я обещал говорить правду, и я исполню свое обещание – именно сегодня. – Он засунул руку в карман куртки, чтобы защитить ее от холода, но поднял другую, словно собирался произнести клятву. – А теперь послушай меня, Жертва, ведь то, что я сейчас скажу, касается непосредственно тебя.

Через несколько лет, потеряв Отца, я дал клятву, что посвящу свою жизнь тому, чтобы отплатить за добро, которое он мне дал, и прежде всего за его величайший дар. Дело в том, что через Отца я обрел Усириса Эйдона, который избавил всех смертных от гнева Бога, приняв смерть на Дереве Казни.

– Так ты эйдонит? – Нежеру смутил и встревожил не сам рассказ, но неосторожное стремление Ярнульфа поведать ей все, словно его жизнь уже подошла к концу. – Этого не может быть. Ты же Охотник Королевы.

– Я никогда не был Охотником Королевы. – Он вытащил руку из кармана и ударил ее ладонью по лицу, а потом обрушился на нее всем телом, прижав к земле.

Нежеру попыталась закричать от ярости из-за его предательства, но сильный аромат чего-то сладкого и неприятного заполнил ее ноздри, запах давно умершего в запертой комнате существа, ставшего пылью. Сладкий аромат священного ведьминого дерева заполнил ее ноздри, она больше не могла не вдыхать удушающие пары, как бы сильно ни сопротивлялась. Нежеру пыталась оттолкнуть руку Ярнульфа от своего лица, но он сидел на ней, не давая высвободиться.

Она попыталась поднять руки, чтобы выцарапать ему глаза, но не могла, потому что уже практически не чувствовала конечностей. Ее движения и мысли стали замедляться, и борьба уже казалась чем-то несущественным, чем-то, происходившим совсем далеко, да и голос Ярнульфа стал быстро отдаляться.

– Так вот, я поклялся Богу, что отомщу за кражу семей Отца и моей, уничтожая каждого хикеда’я, которого встречу. Но потом я узнал от умирающего гиганта, что королева смерти еще жива…

Больше Нежеру ничего не слышала. Мир вокруг исчез, и она погрузилась в пустоту.

Сначала она почувствовала, что ее что-то отделяет от черноты, и на первое время этого было вполне достаточно. Потом, когда к ней вернулись воспоминания, она начала сражаться, чтобы вырваться.

Ее клятва вернулась к ней прежде, чем имя, но потом возникло и имя. Медленно, словно надевая старую, хорошо знакомую одежду, Нежеру возвращалась в себя, хотя ее мысли все еще оставались медленными и неуклюжими, словно разум был залит медом.

Кей-вишаа. Она все еще ощущала тошнотворно-сладкий вкус во рту и носу.

«Где он мог его взять? И зачем использовал на мне?»

Она лежала на животе, и что-то удерживало ее так прочно, что она не могла пошевелиться – от коленей до шеи. Ее лицо прижималось к чему-то грубому – к плечам лошади, неожиданно сообразила Нежеру. Лошади Ярнульфа, судя по запаху. Она повернула голову, насколько было возможно, и обнаружила, что привязана к седлу и к шее лошади и что ее удерживают тугие кольца серебристой веревки хикеда’я.

– Я не знаю, способен ли Саомеджи отследить лошадей Наккиги – твою лошадь – при помощи своих навыков Певца. – Ярнульф сидел у нее за спиной, и его голос эхом отдавался у нее в ушах, словно исходил из глубокой дыры. – Вот почему ты получила мой самый ценный дар – Солта, моего верного друга и спутника. Он сумел довезти меня до самого севера.