Империя травы. Том 1

Рудур вел тритингов по извилистой тропе. Фремур видел на лицах у некоторых мрачное выражение, их настроение было таким же, как у Фремура, другие считали, что им предстоит веселое зрелище. Но даже самые шумные смолкли, когда процессия приблизилась к огромному камню и деревянному шесту с неподвижной фигурой Унвера. Фремур сразу заметил, что земля вокруг него щедро пропитана кровью, и почувствовал, как его охватывает отчаяние. Подбородок Унвера упирался в грудь, ноги он вытянул перед собой, и все открытые участки кожи покрывала коричневая корка запекшейся крови.

А потом Унвер поднял голову и посмотрел на Рудура, и его глаза сияли под коричневым лбом и спутанными окровавленными волосами.

Движение не было случайным, скорее Унвер напоминал человека, который глубоко погрузился в свои мысли, а теперь сообразил, что с ним кто-то разговаривает, но это ошеломило приблизившуюся толпу, как удар грома, а Фремура наполнило острой, почти болезненной радостью. Унвер выжил! Многие останавливались и кричали, потрясенные зрелищем, представшим их глазам. Даже Рудура Рыжебородого то, что Унвер выжил, захватило врасплох: Фремур видел, как тан танов споткнулся. Однако Рудур не был глупцом, хотя сейчас, вне всякого сомнения, проклинал себя за то, что не отрубил Унверу голову, вместо того, чтобы попытаться сделать его примером для остальных.

Настроение толпы внезапно и совершенно определенно изменилось. Так или иначе, но Рудур не был глупцом, и он, конечно, это также почувствовал. Вопреки всему Унвер пережил ночь, но, если Рудур это примет и освободит его, то легенда Унвера обретет новые цвета, а репутация Рудура пострадает.

Рудур махнул рукой Вольфрагу, чтобы тот не отставал. Охваченные любопытством обитатели лугов последовали за ними, Фремура и других пленников толпа несла за собой, точно ветер клочки сена, хотя страх перед Рудуром или духами этого места заставил толпу остановиться на почтительном расстоянии от пленника и окровавленного шеста.

– Вижу, ты сильнее, чем я предполагал, – сказал Рудур. – Как жаль, что ты безумен – ведь ты мог стать хорошим таном для своего клана. Давай, должно быть, ты испытываешь жажду после долгой ночи, а я никогда не отличался жестокостью. – Он сделал жест, и Вольфраг снял крышку с украшенной резьбой коробки, которую принес с собой, и все увидели золотой кувшин и две большие золотые чаши. – Налей ему чашу вина, шаман, – громко сказал Рудур, чтобы все его услышали. – Я не хочу, чтобы говорили, будто Рудур плохо угощает гостей.

Вольфраг, чье бородатое лицо сохраняло неподвижность, налил вино в чашу и передал ее Рудуру. Унвер, чье лицо превратилось в кровавую маску, не произнес ни единого слова, лишь не сводил мрачного взгляда с тана танов.

– Выпей, – сказал Рудур, поднося чашу к губам Унвера. – В мире слишком мало милосердия.

– Нет! – закричала женщина. – Не прикасайся к вину! Это яд!

Фремур увидел мать Унвера, Воршеву, пробивавшуюся сквозь толпу. Как только ей удалось оказаться на свободном пространстве, она побежала к шесту, но не к сыну, а к Рудуру, и ее пальцы были изогнуты, как когти. Несколько охранников успели схватить Воршеву, но ее пальцы лишь совсем немного не достали до лица Рудура.

– Клянусь Полночным Ворчуном! – крикнул Рудур. – Неужели вы не в силах остановить женщину?

– Трус! Лжец! – Лицо Воршевы искажала ярость, она казалась безумной. Ее платье было разорвано на плече, один из рукавов остался в толпе. – Ты собрался отравить его на глазах у всех кланов!

Рудур сильно ударил Воршеву, и ее отбросило на руки мужчин, пытавшихся удержать взбунтовавшуюся жен- щину.

– Держите суку от меня подальше! – Рудур повернулся к толпе. – Нет конца лжи кланов Журавля и Жеребца. Вы слышали, как сука заявила, что я собрался его отравить. – Он поднял чашу, сделал большой глоток и вытер рот рукой, ударившей Воршеву. Затем Рудур снова поднес чашу к губам Унвера. – Я не стану предлагать еще раз, – предупредил тан танов.

Унвер нашел в себе силы ударом ноги выбить чашу из рук Рудура. Фремур был поражен, что он сумел это сделать после всего того, что ему пришлось перенести. Золотая чаша с глухим ударом упала на каменистую землю, и вино расплескалось широким полукругом, прежде чем чаша остановилась.

– Я устал от тебя, Длинные Ноги, – голос Рудура все еще оставался громким, но теперь в нем появилось то, чего Фремур не слышал раньше – холодная ненависть. Еще немного, и тан танов будет выглядеть глупцом, чего ему совсем не хотелось. – Я устал от твоих притязаний – ты позволяешь своей шлюхе-матери за тебя сражаться, женщине, которая впустила в свою постель обитателя каменного города. Да, я знаю, кто она такая. – Он указал на шамана. – Налей мне еще одну чашу, шаман. – Он взял вторую чашу из рук Вольфрага и поднял ее вверх. – Так будет честно. Унвер Длинные Ноги останется здесь отдыхать, но мне еще предстоит спуститься вниз. – Многие его приспешники рассмеялись шутке Рудура, когда он сделал большой глоток и причмокнул губами. – Я не глупец, чтобы тратить хорошее красное пердруинское вино на предателя.