Империя травы. Том 1

Морган действительно чувствовал гордость, но также и обиду. Казалось, его дедушка и бабушка сопровождают его повсюду, куда бы он ни направлялся – так деревья закрывают солнце для менее высоких растений, оказавшихся в их тени.

Когда закат раскрасил часть неба в красный цвет ревеня, они, наконец, остановились. Танахайа выбрала еще одну ложбину для лагеря, упавшая сосна защищала ее от ветра, и они спрятались за ней, чувствуя, как усиливался ветер в наступающих сумерках.

Ничто не потревожило сон Моргана, ни снаружи, ни изнутри – ни враги, ни сны, ни голоса ситхи. Он заснул, прислушиваясь к ночным звукам, Танахайа села рядом, а когда принц проснулся, она все еще сидела на том же месте, словно бодрствовала всю ночь подле него.

Морган утолил голод еще одной ненасыщающей трапезой из листьев и лепестков и одним особенно безвкусным жевательным корнем, который нашла для него Танахайа; к полудню, после того как они шли уже много часов, голодный Морган принялся размышлять о том, что подадут на стол у лорда Имано. Угостит ли он их медом, сыром или другими вкусностями, о которых он мечтал? И вообще, едят ли ситхи мясо? Он насладился коротким сном наяву об Имано (он представал золотокожей версией собственного деда), который протянул ему массивное оленье бедро и сказал: «Я знаю, что нравится вам, смертным. Иди и ешь! Наслаждайся!»

Чудесное видение рассыпалось в прах, когда Танахайа сказала:

– Интересно, сохранил ли мой старый учитель свою прежнюю ловкость и способен ли он собирать дикие яблоки. Я очень на это надеюсь – я бы не хотела провести еще одну ночь с пустым желудком.

После ее слов Морган погрузился в мрачное настроение – если ее наставник ничего не ест, кроме яблок, каковы шансы получить у него вино? Вот почему он не заметил, как Танахайа остановилась, чтобы взглянуть на небольшое дерево, росшее возле горной тропы, по которой они поднимались. И вдруг она негромко ритмично запела, и от удивления Морган застыл на месте.

“Ya no-i mamo, ya Mezumiiru shu,
So’e no shunya dao,
dao Isiki sen’sa kahiya yin-te.
Kahiyayin-te!”

– Мы добрались до подножия Цветущих холмов, – с улыбкой добавила она, когда увидела выражение его лица.

– А о чем твоя песня?

– О, это старая история зида’я, про Межамиру, ее мужа и приданое – луну. Взгляни, и ты все поймешь. Это первое из лунных деревьев Имано!

Морган смотрел на дерево, которое показалось ему самым обычным, серебристо-серая кора, изогнутые ветви, редкие листья.

– Но почему лунные деревья?

– Ты найдешь ответ, когда мы на него заберемся, – ответила Танахайа. – Давай поторопимся, чтобы добраться до дома до заката.

Морган почувствовал облегчение при мысли о конце путешествия, но, когда они добрались до более высокой части горы, он с удивлением увидел точно такое же дерево с такими же торчавшими во все стороны ветвями, росшее возле тропы. Он остановился в смущении, на мгновение ему показалось, что они ходят кругами, но Танахайа рассмеялась.

– Это не то же самое дерево, – сказала она, – хотя они очень похожи. Каждое дерево – это другое зеркало, как и в тех случаях, когда мы видим другое лицо каждое утро в собственном зеркале, хотя, на самом деле, оно одно и то же.

Должно быть, Морган посмотрел на нее совершенно ошалевшим взглядом, поэтому Танахайа сказала уже серьезно.

– Я объясню позднее, – продолжала она. – А сейчас, думаю, тебе нужно поесть и отдохнуть. Смотри на деревья, мимо которых мы будем проходить, и ты поймешь, что я имею в виду. Каждое немного отличается от предыдущего, но, вне всякого сомнения, остается тем же, как сама луна меняется, оставаясь собой.

Танахайа была права, по крайней мере, в одном – сейчас Морган хотел только одного: перестать идти. Когда они прошли мимо третьего такого же дерева, он изо всех сил постарался увидеть какие-то различия, но все они казались ему совершенно такими же, как предыдущее лунное дерево, или как одна муха похожа на другую.

– Как жаль, что мы пришли сюда именно сейчас, – благоговейно сказала Танахайа. – Здесь всегда красиво, но во время весенних лун Цветущие холмы покрывают самые разные цветы, некоторые даже не имеют имени, потому что в других местах их попросту нет. Кажется, будто они пытаются превзойти друг друга, и каждый выкрикивает свой оттенок изо всех сил: «Голубой, голубой, словно лед Наккиги! Красный, точно умирающая звезда! Желтый, как корзиночки на ножках для сбора пыльцы у пчелы!..»

Внезапно Танахайа остановилась. Морган подумал, что она собирается снова запеть, но выражение ее лица сказало ему, что сейчас ей не до музыки. Танахайа устремилась вверх по склону быстрыми, решительными шагами, и Моргану пришлось приложить немало усилий, чтобы от нее не отстать.

И что на нее нашло? Плохие воспоминания? Однако она так хотела сюда вернуться.